Как ни странно, он был единственным из обитателей корабля, которого я мог бы назвать другом. Я не ксенофил и никогда им не был, но в нынешних жизненных обстоятельствах вериец гораздо больше прочих вызывал доверие. Да и просто находиться с ним рядом мне было приятно: мягкий серо-зеленый оттенок и легкий травянисто-горький привкус его присутствия настраивали на спокойный, мирный лад.

– Устраивайся, гость, и говори, – немного церемонно сказал Югер, усаживаясь на пол. Мне предлагалось сделать то же самое: мебели в нашем представлении верийцы не имели.

Сидел он своеобразно: подбирал под себя суставчатые ноги, завернув кольцом хвост, вытягивал длинное сегментарное тело и опускал на землю плоскую вытянутую голову. Поза могла показаться расслабленной, предназначенной для отдыха, но спят они свернувшись кольцом, а так – выражают наибольшее внимание, готовность к действию. Три пары глаз обеспечивают верийцам прекрасный обзор, и лучше всего он именно в таком положении, а устройство конечностей позволяет распрямить их мгновенно, как пружины. Поза для засады, в которой эти существа способны находиться очень долго, сохраняя полную неподвижность.

Поскольку у людей никакой строго регламентированной позы для разговора не существует, на заре дипломатических контактов специально подобрали несколько вариантов для таких случаев – этакий жест доброй воли, попытка обеспечить психологическое удобство дружественным ксеносам. Устраиваясь в одной из таких поз, я плюхнулся на мягкий пол напротив морды Югера, скрестил ноги, сцепил пальцы в замок. Сделал несколько глубоких вдохов, выравнивая дыхание и успокаиваясь: по мнению верийцев, серьезные разговоры можно вести только в таком настроении, неспешно и обстоятельно.

– Твоя прожитая жизнь длиннее моей, ты дольше меня бороздишь космос, больше меня видел, – ровно заговорил я. – Что ты знаешь про «Тортугу»?

– Чуть больше, чем ничего, – после долгой паузы откликнулся он. – Это космическая станция, способная к гиперпрыжкам, но и только.

Общались верийцы, щелкая и треща хелицерами и шевеля длинными, гибкими, подвижными педипальпами, скорее похожими на щупальца и заодно выполняющими функцию рук. Назывались эти органы, конечно, совсем иначе, но привычные определения куда лучше запоминались.

– А что ты предполагаешь по ее поводу?

– Ее не могли построить пираты, – уверенно ответил Югер. – И этот корабль не могли построить пираты. «Тортуга» – детище незнакомой нам цивилизации. Либо останки погибшего мира, попавшие в руки отребья, либо пункт наблюдения и изучения нашей галактики пришельцами из дальних пределов. Оба варианта возможны, но правдоподобнее первый. Наверное, это далекие предки вашей цивилизации.

– Значит, ты полагаешь, что «Ветреница» имеет то же происхождение, что и станция?

– Совершенно убежден в этом. Позволь узнать, почему ты завел разговор об этом именно сейчас?

– Мы летим на «Тортугу», – после недолгих сомнений ответил я. Серый не говорил, что это секрет, значит, можно поделиться. – Только место назначения пока широко не афишируется, имей в виду. А вообще я хотел узнать не совсем это, такие теории я тоже слышал и тоже их разделяю. Есть ли что-то, что знает об этом месте и его создателях твой народ, но не знает мой? Что-то, с чем вы столкнулись до того, как наши цивилизации нашли общий язык, или после, но по какой-то причине не поделились этими сведениями с нами?

– Если такая информация существует, то я ею не владею, – заверил Югер. Потом, подумав, добавил: – Но у нас есть древние сказки о странных жутких существах, спускавшихся с неба. Они были белые, имели по четыре конечности, издавали странные звуки и умели летать. А еще метали молнии и огонь. Именно они заставили моих предков уйти в пещеры.