— Какими судьбами? Ты ж вроде Москву покорял?

— Типа того, – ухмыльнулся я. — У меня? как обычно – вон ей, – я повёл головой, — надо бы поспать, а она вся из себя цветочек, так что…

— Бля, – ругнулся Серый, переводя взгляд за мою спину, где в теории должна была быть рыжая.

Я обернулся, но понятно, что Сольки не нашёл. Эта дурында стояла у ограды и гладила морду здоровенного коняки.

— Что? – не понял я обомлевшего друга.

— Он убийца, – прокомментировал Серёга. — Его нельзя трогать. Он у нас типа просто… бля… для красоты… – И мой друг реально завис. — Ты откуда её взял?

Соловьёва погладила нос этого самого “убийцы”, что-то ему сказала и пошла к нам.

— Простите, – повинилась она, смущаясь. — Я знаю, что не надо было, но не могу удержаться, когда носопырки их вижу.

— Эээ, – Серого прям парализовало, — ну… да ничего, он просто злющий. Убивает всех. А так-то, если пальцы не жалко…

— Этого я не боюсь, – рассмеялась она. — В четыре может и было страшно, а сейчас уже нет.

— Ого, – мой товарищ оживился. — С четырёх? И всё ещё прёт?

— Это же навсегда, – ответила она. — Но на самом деле в седле не была почти восемь лет. Кажется начало ломать.

Серый с пониманием кивнул. Тут к нам вышла его жена – Рита.

— О, Илья, привет! – поздоровалась она.

— Привет, Марго, – ответил я. — Это Лялька и она дура, ей бы поспать, можно? – проговорил и услышал, как рыжая сказала что-то вроде “сам дурак”.

— Конечно, да, точно, – схватил в охапку девчонку Серый и передал супруге.

Вообще они были для меня каким-то образчиком семейной пары – он вояка такой до мозга кости, а она его верная жена, тыл так сказать. Сколько бывал у них – всегда всё ровно и гладко. Любовался.

Рыжую запихнули в один из номеров в основном здании комплекса. А я остался с Серёгой – борщ с пампушками, стопка за упокой братишек, что не вернулись с нами с войны.

Когда я поднялся, Соловьёва сладко спала в постели, один нос торчал из подушек.

— Слушай, Серёг, – я спустился обратно вниз, — а можно я на час в город и вернусь? Присмотрите за принцессой моей?

— Хороша девчонка, – кивнул мне друг. — Остепенился?

— Э, – впервые не знал, как съязвить, — бля, Серый…

— Оставь его в покое, ей, богу, – недовольно отозвалась Маргарита. — Он к тебе не будет приезжать вообще.

— Ну, а я что, я ничего. Ему пора. Сколько можно бобылём ходить?

— Кем? – я загоготал в голос. — Серый, твою ж, тебе сколько лет? Сотня?

— Хорош, ржать, малой! – пнул меня он. — Кстати, возьми машину, если планируешь вернуться.

— Нет, оставлю тебе девчонку и сбегу, а то вдруг ты тут меня поженишь без моего ведома.

— Зачем в город-то, Илюх? – рассмеялась над шуткой Марго. — Надо же её предупредить или ты уже?

— Она спит.

— Так проснёться и переживать будет.

Ну, реально мамка всем и вся.

— Куртку ей привезу свою, – пояснил я, — а то замёрзнет и стану вдовцом.

Серый гоготнул.

— Так тут есть твоя армейская, забирай, чего валяется? – вдруг подскочила Рита. — Сейчас принесу.

— Нифига, ты меня усыновил что ли? – поинтересовался я у Серого. — Бля, сколько времени прошло, а ты её не выкинул ещё?

— Да перестань, малой, – отмахнулся он.

Взяв куртку от своего армейского комка[19], я поднялся наверх. Рыкнул со злостью, вспоминая службу. Тогда меня дураком считали, что я не пошёл в трубу дуть с моим-то образованием, а подался воевать, а по итогу попал в замес чеченской войны, выживал в горах, рыскал словно зверь, и до сих пор не могу открыто сказать, где служил, потому что секретно – просто десантник, чего вы хотите, я ж с Рязани!..

Бросил куртку на стул, бухнулся рядом с рыжей, подавил в себе желание обнять её, уткнуться, втянуть запах. Не знаю, херня какая-то не меньше. Заебало…