В армии Гриша водил танк. Демобилизовавшись, шофером не стал работать, в железнодорожном депо платили больше. Устроился учеником слесаря, со временем получил высокий разряд. Женился на Маринке, она в диспетчерской трудились. Родилась дочка, через пять лет – сын. Долго не получалось откладывать на заветный автомобиль – квартиру обставь, без холодильника или телевизора не обойдешься. Дети растут как на дрожжах, только успевай покупать одежонку и обувь. Да и прочие семейные траты – все по мелочи, а зарплаты его с Маринкой улетели.

И все-таки к девяносто восьмому году Гриша отложил первую тысячу долларов, которая и сгорела в дефолте. Банк, где хранились кровные, лопнул как мыльный пузырь. Попадись владелец этого банка Грише – убил бы!

Следующие девять лет семья жила в условиях жесточайшей экономии. Марина записывала траты в специальную тетрадочку, Гриша проверял и ругался, если покупки, с его точки зрения, были излишними. Марина припрятывала часть своих премий или зарплат, чтобы купить детям обновки. Ну разве можно девочке и сыну плохо выглядеть? А Гриша считал, что джинсы носятся, пока не истлеют или не станут так коротки, что шорты напоминают. Благо, Гриша отличался полной слепотой в отношении нарядов и не замечал обновок. Он не был жадным. Просто у него была мечта. И мечта стоила больших денег.

В тридцати километрах от их города находилась родная деревня Марины. В молодости она говорила: «В нашей деревне», а теперь: «У нас на даче».

На даче трудились как каторжные, отпусков на море и в санаториях не знали. Зато свои картошка, капуста, свекла, морковь. Солили-мариновали огурцы и помидоры, сушили грибы, капусту квасили бочками. Большое подспорье и экономия денег. Гришина теща, которую он звал Мама Вера и был с ней на «ты», откармливала четырех поросят и держала два десятка кур. Осенью свиней резали – для себя, не продавали. Забивали мясом морозильники в городе и в деревне. Из того, что не влезло, делали тушенку, закатывали в литровые банки. Вкусная получалась, не сравнить с магазинной. Опять-таки – на своем мясе. Когда оно кончалось, резали кур.

Дочка Света ехидничала: у нас закончился свинячий период, наступил птичий. Гриша ей – расклад: если на рынке покупать, то столько-то за килограмм, а у нас, с учетом комбикорма, себестоимость в десять раз ниже. Труд по разведению свиней, птицы, выращиванию овощей, ягод и фруктов не учитывался. Питались бы магазинным, ни копейки не отложили бы. А у них получалось!

Сын Вовка просил компьютер. «Сперва – машина», – был отцовский ответ.

К Гришиной мечте все относились с пониманием, уважали. Братья и сестры, если в долг и просили, то отдавали вовремя. Мама Вера, чье хозяйство процветало, держалась фермершей. Соседки завидовали: их сыновья и зятья либо пьянь, либо лодыри. А Гриша пахал на огороде от зари до зари. По выходным и в отпуске. Не считая основной работы в депо. Мужик что трактор.

Теща Гриши постоянно жаловалась на здоровье. Выгонит самогонку и заявляет: «Это на мои похороны». Умирала она уже лет пятнадцать. Гриша только усмехался: пусть поплачется на свои больные ноги-руки и внутренности. Главное – вкалывает за троих. Самогон – опять-таки экономия, не надо на казенную водку тратиться.

Мечта о личном автомобиле грела Гришу и освещала его жизненную дорогу, так Полярная звезда древним мореплавателям указывала направление пути сквозь штормы и бури. Марина отлично понимала, что семейным согласием обязана будущему автомобилю. В отличие от многих у них своя Полярная звезда, вот и нет больших ссор и скандалов, битья посуды, натурального мордобития, хлопанья дверями, разводов и примирений с неизрасходованным багажом упреков. Гриша не пил по черному, не гулял, не распускал рук. Что еще жене надо?