– Замнем это дело, – сказал Кожников. – И забудем. Как будто ничего не было… Или что-то было?

Вертун мотнул головой. Все было, и забывать он не собирается. Но Кожникову, так уж и быть, подыграет, чтобы притупить его бдительность.

Милиция должна служить добру, но у зла свои представления о справедливости. И если зла много, то само понятие о добре может измениться до неузнаваемости. А в Ленинце власть бандитская, Егор едва не убедился в этом на своей шкуре. И капитан Кожников служил именно этой власти. Но, видно, в сознании у него произошел какой-то сдвиг, «кукушка» встала на место. Надолго ли?

Милицейский «уазик» остановился у ворот.

– У тебя двадцать четыре часа, прапорщик, – сказал Кожников. – Время пошло.

– Спасибо, – поблагодарил Егор, открывая дверцу.

Кожников договорился с Вертуном, снял с Егора претензии, даже отвез его в Дярково. Но приступ великодушия мог закончиться в любой момент, поэтому Егору нужно спешить. Чем скорее он уедет отсюда, тем лучше для всех.

– Может, до города добросить? – предложил Кожников.

– Не стоит. Долго собираться, да и далеко.

– Как знаешь.

– Может, по старой дороге пойдешь? – спросил Егор, глянув в сторону поселка.

Кожников один, без прикрытия. Автомат у него есть, но это не панацея. Прижмут к обочине, и гранату в салон. А все, что после взрыва останется, утопят в болоте. Есть тут одно такое гиблое место по дороге в Ленинец.

– Думаешь? – озадаченно спросил капитан.

– Сам же сказал, что Вертун с катушек слетел.

– Да нет, вряд ли… Бывай!

Егор вышел из машины, и она затарахтела, набирая ход. Он в раздумье смотрел ей вслед. Кожникова Вертун, может, и не тронет, а вот с ним церемониться не станет. До города километров тридцать, дорога проселочная, места глухие. Или засаду поставят, или просто догонят. И всех из автомата… Без боя он, конечно, не сдастся. «Чезет» остался в отделении, но в тайнике лежал еще и «ТТ».

Коли дома не было, зато мама уже вернулась с работы. Егора она обняла так, как будто он вернулся с войны после того, как на него пришла похоронка. И сразу же стала собирать вещи. Не важно, какие у нее там интересы в Дярково, главное, чтобы с детьми ничего не случилось.

Дома была и Катерина.

– Уезжаете? – спросила она.

– Уезжаем.

– На чем?

– Что-нибудь придумаем.

Автобус в город ходит утром и вечером. Если не смогут остановить попутную машину, уедут на автобусе.

– Могу подвезти, – повела головой в сторону «Москвича» Катерина.

Водить машину она умела, хотя прав у нее не было. Но это и не нужно, некому останавливать, проверять документы. И на помощь никто не придет, если что.

– Опасно, – качнул головой Егор.

– Опасно? – фыркнула она.

– Ну, ты же знаешь, что да как.

– И Вертуна знаю… И не только его… Меня не тронут.

– А если всех разом?

– А если я смелая?

– Все равно не стоит.

Сборы были недолгими. Вещей вроде и немного, но Егор загрузился до отказа. Пистолет сунул за пояс, куртку застегивать не стал. Если вдруг что, сумки он бросит прямо на землю и, пока будут падать, выхватит оружие.

– Хотя бы до дороги довезу, – предложила Катерина.

– Выручишь, – кивнул Егор.

Они выехали со двора. Закрывая ворота, Егор заметил белый «жигуленок», который стоял на изгибе дороги – под прикрытием вербового куста. Отличная позиция для наблюдения за домом, а если бы верба не рассталась с листвой, была бы идеальной. Когда отъехали от дома, Егор глянул назад. Плохое предчувствие не обмануло: «жигуленок» сел на «хвост».

Машина ехала вроде бы неторопливо, но при этом все равно сокращала расстояние. Егор перевел взгляд на перекресток, где Катерина собиралась их высадить. Село чуть в стороне, место безлюдное, до ближайшего здания метров двести. Можно в канаве залечь, но это не выход. Да и не дадут им времени, чтобы спрятаться. Выпустят очередь из машины, и все…