— Пошли, видишь, она себе нашла новую подружку, — подначивал меня Киселев

— Лёнь, а они нормальные? Не страшно ее вот так оставлять?

— Нормальные, — он утвердительно кивнул. — Я тебя отведу и вернусь, прослежу, чтобы ее вернули в целости и сохранности. А то мне ж твоя бабуля уши оторвет. — Он по-свойски положил руку на мое плечо и притянул к себе. — Ну, рассказывай, как жизнь молодая? Поступаешь в этом году?

— Угу, бабуля меня в Ростов отправляет. Хочет, чтобы я там университет окончила.

— Страшно одной ехать? Мне вот страшно было, только никому не говори.

Я подняла глаза, пытаясь понять, серьезно Киселев говорит или смеется надо мной.

— Страшно бабулю оставлять. Как она одна будет… — ответила я.

— Так и скажи, что парень тут у тебя остается, — провоцировал меня он.

— Нет у меня никакого парня.

— Совсем-совсем?

Я мотнула головой.

—Только бабуля.

Грустно так стало. Как я буду там без нее? Она моя семья.

Всхлипнув носом, я отвернулась, рассматривая горы. Было стыдно показаться маленькой девочкой.

— Что, и не целовалась ни с кем? — не унимался Лёня.

— Да что ты пристал? Говорю же, нет у меня парня.

— Вот эт диво, грудь выросла, а парня нет. — И расхохотался, как конь, на весь пансионат.

— Идиот, — обиженно бросила я и почти бегом вылетела через ворота.

— Евка, стой! Евстигней! — раскатисто закричал Лёня. — Стоять, кому говорю!

В ответ я показала средний палец и быстро перебежала дорогу.

Нагнал меня Киселев уже перед домом.

— Ну, ты шустрая, меня чуть не раскатали. — Прижав рукой калитку, он, улыбаясь, смотрел на меня. Схватив свободной рукой за подбородок, притянул к себе и припечатал быстрым поцелуем в губы. — Теперь я первый. — Щелкнул меня по носу и зашагал обратно. — Пока! — крикнул, не оборачиваясь.

— Пока… — Я смотрела вслед удаляющемуся парню.

И тут пришло осознание случившегося, и я радостно запрыгала на месте. Первый поцелуй, пе-е-ервый поцелуй! Ох, будет что Ленке завтра рассказать.

Я мечтательно посмотрела на небо, томно вздохнула и вошла в дом.

— Ба, я дома! — крикнула в сторону кухни.

— А что ты так рано? — Бабушка у плиты, в левой руке сжимала книгу — читала, а правой помешивала в кастрюле, судя по запаху, солянку. Никогда не понимала, как она успевает сразу делать по два-три дела. — Ишь ты, трепещущие чресла…

— Что, бабуль?

— Говорю, это кто ж тебя провожал, бабы Любы Сопля, что ли?

Во-о-от, за чтением и готовкой она успела и в окно посматривать.

— Ага, Лёнька.

— Хороший мальчик, только говорят, уже весь поселок попортил. Бабник, кобелюка, — назидательно заявила она, перевернув страницу. — Хи-хи-хи. Пылающее жаром местечко.

— Бабуль, ты что там такое читаешь?!

— Роман «Мой страстный дикарь». Да Олеська питерская оставила, в чемодан не влез.

Я в подробностях представила содержимое книги и раскраснелась. Очень часто постояльцы оставляли какие-то мелочи после отдыха. И у бабули накопилась приличная библиотека пляжного чтива. Она была в свободном доступе, поэтому я иногда почитывала, тайком, конечно.

— Ты что варишь? — Я с интересом заглянула в кастрюлю.

— На завтра обед. Представляешь, харчо за один день сожрали. — Бабушка никогда не стеснялась в выражениях. — Но я тебе там отлила, в холодильнике посмотри.

— Спасибо, бабуль.

— А с кобелюкой я завтра поговорю. Чтобы целоваться, поганец, не лез, он же тебя старше на восемь лет, коняга здоровенная.

— Ба-а-а, пожалуйста

— Че, ба? А потом принесешь в подоле, а ему-то че, отряхнулся и пошел.

— Ба-а-а! — громче прежнего закричала я.

— Не бабай мне тут, ешь. Сегодня ночью с синей фазенды съезжают, надо прибраться поутру, а то в обед Крыловы приедут. Будут опять виноград мой с дачи воровать, — ворчала бабушка, перелистывая странички. Я спокойно выдохнула: про меня она забыла. — А с такими, как соседкин внук, лет через десять дело иметь надо, когда выгуляет свою фитюльку.