Уже стемнело. Большие часы с маятником в слабо освещенном несколькими подвесными масляными лампами помещении для охраны давно пробили полночь. Прислонившись спиной к стене, Хавьер прикрыл воспаленные бессонницей глаза.

Вот уже двое суток он не мог спать. Стоило только лечь, как в голове начинался непонятный шум, а разум наполняли яркие, но несвязные образы. Они поднимали в душе безотчетную темную тревогу, но не давали совсем никаких сведений.

Хавьер понимал, что все это – весьма дурной знак, и что скоро должно произойти что-то очень страшное, но у него не было никаких доказательств, кроме этих сводящих с ума видений. А о том, что он может слышать, как поют на разных языках пески и другие стихии, он не признался бы султану даже под самыми лютыми пытками.

Все, что Шерик мог сделать, это как можно чаще навещать Рэя, удвоить охрану вверенной ему женской части дворца и, по возможности, не попадаться на глаза Шафару, чтобы избежать приказов идти отдыхать и не пропустить что-то важное.

Сейчас Хавьер только казался спящим, на самом деле он, закрыв глаза, чутко прислушивался к наполняющим ночной дворец тихим звукам и шорохам. В полной темноте он слышал гораздо лучше и больше.

Вдруг, на казавшемся застывшей маской неподвижном лице произошли быстрые изменения. Глаза распахнулись, брови грозно сошлись. Прежде, чем безмолвное спокойствие дворцовой ночи нарушил хоть один звук, Шерик стремительно вылетел из комнаты, держа саблю наголо.

Где-то очень далеко чуть слышно раздался тонкий, жалобный крик ночной птицы.

Добежав до небольшого круглого внутреннего двора, Хавьер на миг замер в раздумьях. Затем повернул в боковой коридор и в несколько стремительных прыжков взлетел по лестнице к покоям принцессы Гюзель.

И здесь, и внизу все было спокойно, но Хавьер уже ничему не верил. Он вбежал в коридор, ведущий к комнатам младшей сестры султана и понял, что спешил не зря. Стражи, оставленной им здесь всего час назад, не было на месте.

Это открытие еще больше подстегнуло Хавьера и добавило ему скорости. Он на бегу перехватил саблю в левую руку, а правой рванул с шеи один из двух бронзовых ключей замысловатой формы и устремился к виднеющимся впереди чеканным дверям.

Презрев все требования местных обычаев, он распахнул двери и забежал внутрь. Только убедившись, что Гюзель на месте и спокойно спит, Хавьер быстро, тихо вышел.

Миг – и он уже поворачивает ключ в хитроумном замке, приводящем в движение мощные запорные механизмы тяжелых кованых дверей из гаррдорской стали.

Еще миг – ломает ключ прямо в скважине.

Все. Теперь к наследникам!

Сбежав с лестницы, Хавьер опять оказался во внутреннем дворе. Заметил в окнах коридоров, ведущих к покоям султан-хатуб, тени стражников. Замер. Снова закрыл глаза и прислушался. Все было тихо.

Тогда он убрал саблю в ножны и снял с шеи второй ключ. Сорвал с него и отбросил в сторону шнурок. Крепко зажал ключ в кулаке правой руки. Потом спокойно двинулся вперед так, как ходил обычно, проверяя караулы.

Миновал несколько коридоров и лестницу. Вошел в небольшой, тускло освещенный подвесными масляными лампами зал, ведущий к таким же как и у принцессы, большим и тяжелым, украшенным затейливой чеканкой стальным дверям.

Здесь его встретили десять стоящих на своих местах стражников при полном вооружении.

– Король и роза, – тихо произнес проверяющий слова приветственного пароля.

– Ложка и лоб! – стройным хоровым шепотом отозвались воины, чуть слышно ударили саблями о щиты и замерли по стойке смирно.

Неизменный синий лисам скрыл невольную улыбку Шерика. Такой пароль здесь мог придумать только он.