- Мда… - прокомментировал Лёня. – Права была Мария – зануда он.

- Он просто стесняется, - заступилась за него я. – Скромность и застенчивость – это хорошие качества для крутого парня.

Саша покосился на меня. Кажется, мои комментарии раздражали и смущали его ещё больше, чем глядящий на него через камеру Богдан.

А я не смутилась. Сегодня уже столько всего произошло, что стесняться мне было совершенно нечего!

Глянула в сторону Маши: она, кажется, воспользовалась тем, что сплавила своего парня, и теперь самозабвенно танцевала. У неё получалось красиво, сразу видно, что она любит и умеет это делать. Движения изящные, но в тоже время уверенные и выверенные - залюбоваться можно... Но мне было не до её талантов.

Богдан тем временем сделал пару кадров, а потом опустил камеру и посмотрел на Сашу внимательно. Мне показалось, что изучающе. Словно смотрел и пытался понять, что в таком парне вообще нашла Маша.

Саша этот взгляд легко выдержал и тоже уставился на парня в упор, так что тот только устало вздохнул, но быстро опомнился и вернулся к делу.

- Улыбнись, - попросил Богдан, широко улыбаясь, словно подавая пример.

Что ж, улыбка красила его лицо, и теперь этот парень стал по-настоящему красив.

Саша, решив прислушаться к дельному совету, скромно растянул губы в жалком подобии улыбки. Я вздохнула: да, увидит потом Маша фотки своего парня и убедится ещё раз, что он неисправимый зануда. А ведь это наверняка неправда! Он классный! Это просто сегодня мы с Лёней испортили ему весь день с самого утра!

Стало так совестно, что я решила взять ситуацию в свои руки.

- Не, чувак, рыцарь печального образа твою Машу точно не впечатлит!  - рассмеялась я, стараясь заразить своим смехом и Сашу, но он как-то не поддался на эту уловку. - Надо как-то повеселее, свадьба, всё-таки!

И я подошла к нему под шиканье протестующего Лёньки. Подошла и встала рядом, словно хотела запечатлеться с ним вместе. Саша посмотрел на меня и был готов уже что-то сказать, явно негодующее и протестующее, но тут я принялась щекотать его бок, чувствуя под пальцами тепло и упругость его тела. Как же классно его касаться! Я ужасно обрадовалась своей идее, и отступать не собиралась.

Саша рассмеялся, глядя на меня. Это озорство передавалось ему медленно, но верно, и зелёные глаза разгорались весельем.

Он старался не делать подозрительных движений, и потому отвечать мне не мог, лишь пытался хоть как-то сдерживать.

- Отлично! - похвалил Богдан негромко, себе под нос, но слово это прозвучало так восторженно и одухотворённо, что подбодрило и меня, и Сашу.

Затвор щёлкал, плёнка вручную перематывалась с характерным, почти забытым звуком, фотограф не отвлекал нас, не вмешивался, а только ловил кураж, как и мы.

Саша, отбиваясь от меня, смеялся, мы смотрели друг другу в глаза, и я ощущала себя счастливой, несмотря ни на что!

Мы остановили это безумие, лишь наши носы соприкоснулись, и мы поняли, насколько близко друг к другу оказались. Замерли и замолкли, ощутив неловкость и не зная, как вести себя дальше.

Мне бы ужасно хотелось, чтобы сейчас он поцеловал меня, но понимала, что это невозможно.

Богдан же, когда понял, что Саша больше не смеётся, решил, что просто фотографирование окончено, и потому сказал, кивнув вроде как благодарно:

- Было круто. Искренне так.

Саша смутился, и я – тоже. Мы перевели взгляды в пол, чтобы не смотреть ни друг на друга, ни на Богдана. К счастью, как раз пришла следующая пара… Ой, в смысле не «следующая пара», а просто пара, потому что мы-то с Сашей и не пара вовсе… к сожалению…