— Макс, нас долго здесь не было. Возможно, многое изменилось.

— Например, Светлана Семеновна свалила в закат?

— Вроде нет.

— Школу наконец-то отремонтировали, и штукатурка не сыпется с потолка при хлопке двери?

— Не знаю.

— И директор поди прежний? Тогда ничего не изменилось. Не делай из меня дурака.

— Максим, это называется мыслить позитивно.

— Твое позитивно просто ужасно, — зло буркнул в ответ.

— Я понимаю, у тебя остались не самые приятные воспоминания при уезде, но давай попробуем снова устроиться тут. Хорошо?

— Ничего не обещаю.

— Хотя бы постарайся ради меня.

Шумно вздохнул.

— Будем считать, что ты согласен.

— Пфф, как будто мое мнение может повлиять на твое решение, — опять не удержался от колкости.

— Мама любит тебя, Макс. Здесь твои старые друзья. Не все так печально.

— Мама, которой был не нужен и друзья, что не вспомнили даже емайл за всё время? Смешно пошутил.

— Вот и разберешься в чем дело. Разве не плюс? Завтра линейка. Отличный повод увидеться с одноклассниками.

— День знаний и бла-бла-бла. Добро пожаловать в ад. Спасибо за напоминание.

— Смени отношение, — нахмурился отец.

— Нет, — твердо произнес, не собираясь иначе смотреть на практически ежедневную каторгу всех подростков.

Единственный день — воскресенье, когда можно никуда не вставать, но по привычке подорвусь раньше будильника.

Больше мы не разговаривали до нашей парковки у подъезда. Я смотрел через стекло на двор, подавляя детские воспоминания. Мои счастливые часы взросления прошли именно на улице. Помню ребят так хорошо, как будто вчера играли на качелях, пытаясь друг друга сбросить. Весело было. И в следующий миг мое сердце кольнуло иглой боли. Никто из них не вспомнил обо мне. Никому не интересно, куда пропал, почему. До чего паршиво.

В реальность вернул звук щелчка двери. Хмыкнув, отстегнул ремень безопасности да вышел, оказавшись в нескольких шагах от чужой женщины. Невысокая с короткой стрижкой волос и красиво накрашенная косметикой, но тощая как вобла, она пронзительно взглянула на меня светло-голубыми глазами, словно чего-то ожидала.

Нахмурился.

— Привет, Нина, — добродушно поздоровался с ней отец.

Что? Мама? Не поверил собственным ушам. Во-первых, Нина Андреевна нехило сбросила лишний вес. Во-вторых, неожиданно вспомнила про опрятный внешний вид и женскую красоту. Ей очень шло скромное платье ниже колена. В третьих, она стояла абсолютно трезвая. Шок.

Вылупился на женщину двумя пятаками. То, как я запомнил алкоголичку при бегстве в другой город с папой и то, что видел перед собой в данный момент, сильно разнилось.

— Здравствуй, Павел. Привет, Максим, — неожиданно вывела меня из состояния полного тормоза Нина Андреевна.

— Ага, привет, — тихо отозвался, приходя в себя.

Она улыбнулась нам самой очаровательной улыбкой, после чего жестом пригласила за собой.

— Иди, Макс. Я займусь вещами.

— Только скейт об лестницы не бей, — недовольно обронил папе да пошел.

— Как доехал? Нормально? — снова заговорила первой женщина.

— Пойдет, — коротко ответил, не собираясь подпускать ее слишком близко.

С меня хватило прошлого раза. До сих пор икается.

— Ты злишься, да? — прямо задала вопрос она.

— Не лезь в мою душу, — грубо пресек ее попытки наладить контакт.

Не нужна мать мне! Поздно как бы! Сопливых надо вовремя жалеть. Пусть дальше ищет утешение на стороне. Плевать с Парижской башни.

— Все ошибаются, Максим, — мягко заметила Нина Андреевна, застыв перед домофоном.

— Дальше то что? — тоже в лоб поинтересовался у неё. — Типо предлагаешь всё забыть?

— Начать сначала, — уверенно произнесла женщина.