— Ну во-о-от. Не погуляем, — расстроилась Наташка. — Посмотри, как небо затянуло. Сейчас будет ливень.

— Есть предложение, — присоединился к нам Гер, который где-то потерялся после фильма.

— Домой, — говорю подруге. — Поехали домой, Наташ, — прекрасно понимаю, что мы никуда не поедем.

Ведь вечер только начался, и ее уже не остановить. Тут еще этот Герман со своим взглядом. Напрягает.

— Идем, посидим где-нибудь, — подмигивает нам. — Я угощаю.

— Я за! — тут же обрадовалась подруга. — Не хочу домой, Милли. Там отец опять будет выносить мозг. Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — захлопала длинными, темными, пушистыми ресницами девушка.

— А без меня никак? — тихо спросила у нее.

— Нет! — получила синхронный ответ сразу от обоих.

Дождик стал расходиться, и в кафе мы влетели, запыхавшиеся и промокшие. В очередной раз порадовалась тому, что все еще лето и одежда быстро высохнет. Прошли за свободный столик у окна. Наташка стала листать меню, а я просто смотрю на капли, стекающие по прозрачной поверхности.

— А ты что будешь? — спросил единственный мужчина в нашей небольшой компании.

— Что?.. — спросила, очнувшись от задумчивости.

— Будешь, говорю, чего? — усмехается он.

Сейчас мне показалось, что Гер гораздо старше, чем я подумала вначале.

— Чай, — растерянно уставилась на простенькую, но милую скатерть.

— И все? — не отстаёт он. — Ладно, сам разберусь, — отмахивается и делает заказ.

Мне принесли красивый фруктовый салат со взбитыми сливками в стакане на высокой ножке, зеленый чай с долькой лайма и треугольничек тирамису. Что заказали остальные участники этого праздника жизни, я даже смотреть не стала. Какая разница, когда под его взглядом мне хочется провалиться, спрятаться под стол, а еще лучше — сбежать домой!

3. Глава 2. Милли

Наташка что-то вдохновенно рассказывает мужчине, который обманчиво лениво пьет кофе и, кажется, совершенно беспечно улыбается. Такие себе дружеские посиделки. Дождь перерос в настоящий ливень, и теперь за окном виден только размытый свет от фар, спешащих домой машин. И я хочу домой. Я очень-очень хочу в свою комнату, как можно дальше отсюда и от этого человека. Сама не понимаю, что мне в нем так не нравится.

— Да, Милли? — смеясь, толкает меня в бок подруга. — Ну скажи ему!

— М? Что? — растерянно повернулась к ней.

— Ты совсем меня не слушала? — расстроилась Наташа, но, тут же вспомнив, с кем она отправилась гулять, махнула рукой и пояснила: — Я Гере рассказываю, как мы с тобой на природу ездили в последний раз. Помнишь? Там Степка Ерохин все не знал, как к тебе подойти, и в итоге собрал букет. — Она заразительно рассмеялась, что на моем лице тоже расцвела улыбка. — Ой, не могу! Из одуванчиков и крапивы! А что сделала ты, чтобы его не обидеть? Ведь он знатно обжег себе руки и весь чесался потом целую неделю.

На душе стало тепло от воспоминаний об этом забавном случае вначале лета. Мы тогда с уже бывшими одноклассниками ездили купаться к небольшой теплой речушке. А вокруг нее заросли деревьев, кустарников и различных неизвестных цветов. Это традиция, которую ребята соблюдали аж с пятого класса, а позже втянули и меня.

— А что я? Приняла подарок и потом тоже неделю чесалась. — Мы рассмеялись уже все вместе. — Мне стало его ужасно жалко. Он так старался.

— Жалость — не самое хорошее чувство, — назидательно заявил Герман.

Я только фыркнула и вновь отвернулась к окну, помешивая ложкой давно остывший чай. К салату тоже так и не притронулась.

— Ну сама посуди, — стал разъяснять мужчина. — К чему привела твоя жалость в этой ситуации?