Мне кажется, девочки из кафе на него немножко запали. Я видела, как они ему улыбались, а он щурил свои красивые голубые глаза и тоже улыбался, но не так, как мне. Скорее, коварно и дерзко, будто на его скуластое лицо приклеилась очередная маска. Что-то неприятное ворочалось в животе в этот момент. И сейчас при воспоминании о нем становится не по себе. Хочется встряхнуться, прямо как Беляш, и скинуть с себя это ощущение.

Переодеваюсь, беру кота на руки и укладываю рядом с собой на кровать. Он жмется теплым боком к моему и тарахтит, как трактор. Машинально перебираю его белоснежную шерсть, чувствуя, как слева пульсирует грудь от участившегося сердцебиения. «Тук-тук. Тук-тук» – снова стучат «барабаны». Губы пересыхают. Я их то и дело облизываю. Закрываю глаза, надеясь быстро заснуть. Резко вздрагиваю, словно провалилась в пропасть. Задохнувшись от испуга, сажусь и крепче прижимаю к себе Беляша. Он тоже перепугался от того, как меня дернуло. Сидим, смотрим друг на друга.

– Да! – сдаюсь я. – Он мне нравится. Очень. Даже чуть больше, чем очень. Но мне страшно, – признаюсь Беляшу. – И я же вижу, что наша дружба, она другая, понимаешь? В ней стало больше тактильности. С его подачи. А я стала позволять. При этом Арс не делает конкретных шагов навстречу. Может, поговорить с ним об этом? Но, во-первых, я понятия не имею, что в таких случаях говорить. Во-вторых, есть риск потерять все то хрупкое, что зародилось между нами. Я это очень ценю. И, в-третьих, трушу. Последнее я не могу тебе объяснить, – снова наглаживаю кота. – И себе не могу. Пусть все пока будет как будет, да? – Беляш толкается головой мне в ладонь и громко мурлыкает.

Тихо смеюсь, качая головой. Нет, чтобы обсудить это с лучшей подругой, я сижу и среди ночи опять разговариваю с котом. Ненормальная! Но эта мысль поднимает мне настроение, как бывает, когда мы с Арсом дурачимся, словно маленькие дети, и становится легче. Объясняю свое состояние мандражом перед знакомством с его мамой, поворачиваюсь на бок и снова пробую заснуть.

Под мурчание Беляша меня плавно затягивает в приветливую тьму. Она медленно рассеивается, показывая самые яркие картинки с тем, кого в последнее время стало слишком много в моих мыслях. Ничего пошлого. Его фирменный прищур, самодовольные улыбки и ссадины на лице после боев в страшном месте под названием «Клетка».

А с утра за завтраком я почти не слушаю, что обсуждает семья. Думаю, что с пустыми руками ехать в гости к «Стичу» неправильно. Перебираю разные варианты подарков: цветы, сувениры, парфюм. То слишком личное, то неуместное, то просто неподходящее.

– Диляра, ты где витаешь? – Дапа щелкает пальцами в воздухе, привлекая мое внимание.

Бабушка превращается в саму подозрительность и так на меня смотрит, будто я уже натворила что-то непростительное, в ее понимании, конечно.

– Извини, задумалась. Я здесь, – демонстративно делаю глоток чая.

– Ты полетишь с нами в Казань в следующие выходные на день рождения дяди Вильдана?

– Что мне там делать, пап? Это же твой друг.

– Друг нашей семьи, который нянчил тебя, когда ты была совсем маленькая. Это элементарное уважение, – хмурит он брови.

– Зачем тогда спрашивать? – пожимаю плечами. – Если ты все решил.

– Диляра, – строго осаживает бабушка.

– Аби1, я не права? Если решение принято, зачем задавать вопрос? Ведь вопрос предполагает не только положительный ответ, – боковым зрением замечаю, как украдкой улыбается мама.

– Умная слишком стала! – Бабушка хлопает ладонью по столу. – И дерзкая.

Отец неожиданно смеется, и Аби переключает свое внимание на него.