А если обратиться к американцам, как они среагируют на просьбу своих союзников? А вдруг согласятся помочь разрушенной войной Украине, где нужно возрождать не только промышленность и сельское хозяйство, но и науку?

Так считали крупные ученые не только на Украине, но и в Большой Академии.

Но победила иная точка зрения.

Сотрудники ведомства Берии сочли, что в этом письме содержатся две грубых ошибки. Во-первых, следует, что ученые Украины (читай – СССР) понятия не имеют о предназначении циклотронов и тем самым раскрывают низкий уровень физических исследований в стране, а во-вторых, показывают интерес наших ученых к работам, связанным с новым оружием, так как только на циклотронах можно накапливать новые вещества.

Так письма Богомольца и Хрущева оказались в секретном архиве.

Однако история с «украинским циклотроном» не закончилась. Теперь за дело принимается сам академик А. И. Лейпунский. Он рассчитывает на успех, так как всего два дня назад над Хиросимой была взорвана первая атомная бомба.

8 августа 1945 года ученый пишет И. В. Сталину:

«„Атомная“ бомба – это не изолированное изобретение, а начало крупнейшего переворота в военной технике и народном хозяйстве. Ядерная физика находится в начале своего развития, в ней много еще неразрешенных проблем, решение которых определит развитие новых направлений. Полное развитие „ядерной“ эры в технике требует широких и разносторонних исследований по ядерной физике.

Поэтому особенно важно принять все возможные меры для ускорения развития ядерной физики и ядерной техники в СССР и для воспитания многочисленных специалистов в этой области…»

Ученый в общем плане информирован о работах Лаборатории № 2, но считает, что подобных исследовательских центров должно быть несколько. Один из них – в Киеве, где уже подготовлена площадка для строительства циклотрона и сделан соответствующий проект.

Сталин направляет обращение ученого Берии. Тот поручает рассмотреть просьбу Лейпунского на Техническом совете ПГУ. Все ученые, принимающие участие в заседании, конечно же, поддерживают своего коллегу из Киева, но средств на строительство циклотрона нет. Ну, а о закупке его за границей и речи не может быть…

Заседание сугубо секретное, а потому о его результатах ни Лейпунский, ни руководство Академии наук ничего не знают.

Так и не дождавшись ответа на свое обращение к Сталину, академик Лейпунский через год вновь обращается в ПГУ с просьбой помочь в строительстве циклотрона. На сей раз ответ последует: А. И. Лейпунский начнет работать в Москве, а затем в Обнинске.

Где границы «Огромного»?

Разведчики уже с октября 1941 года «путешествовали» по великой атомной стране, которая создавалась физиками Европы и Америки. Они добывали уникальную информацию для советских ученых, и месяц от месяца ее становилось все больше. Максимум материалов поступил в СССР в 1944 году, и это, безусловно, стало самым великим достижением нашей разведки.

«Энормоз» – кодовое название работы разведки по атомной бомбе. Оно было присвоено 1-м Управлением НКВД СССР еще в 1941 года и существует до сих пор, потому что многие документы пока не рассекречены и нет надежды, что это случится в ближайшие годы. Но уже то, что стало известным, не может не поражать… Впрочем, судите сами: к примеру, 5 ноября 1944 года наши ученые были детально проинформированы о состоянии научных работ по проблеме «Энормоз» в разных странах.