проф. Алиханова и его группы,

проф. Харитона Ю. Б. и Зельдовича,

проф. Кикоина И. К.,

проф. Александрова А. П. и его группы,

проф. Шальникова А. И.

Для руководства этой сложной и громадной трудности задачей представляется необходимым учредить при ГКО Союза ССР под вашим председательством специальный комитет, представителями науки в котором могли бы быть акад. Иоффе А. Ф., акад. Капица П. Л. и акад. Семенов Н. Н.».

К сожалению, мнение И. В. Курчатова было учтено лишь отчасти: Спецкомитет при ГКО был создан только после взрывов А-бомб в Хиросиме и Нагасаки. Впрочем, это уже другая страница истории. А в конце 1942 года ситуация на фронтах Великой Отечественной еще оставалась очень тяжелой, и Сталина, которому Молотов направил доклад Курчатова, в первую очередь волновало то оружие, которое могло появиться в ближайшее время, то есть через месяцы… Но тем не менее несколько распоряжений ГКО было принято, они касались как создания лабораторий и установок, так и добычи урана.

1942 год стал своеобразным рубежом в истории создания ядерного оружия. В прологе Атомного проекта была поставлена точка. Уже с января 1943-го начинает разворачиваться первый акт драмы, которая будет называться в США Манхэттенским проектом, а у нас – Атомным проектом. Ощущения того времени очень точно передал великий Вернадский, который написал в ноябре 42-го:

«Необходимо серьезно и широко поставить разработку атомной энергии актин-урана. Для этого Урановая комиссия должна быть реорганизована и превращена в гибкую организацию, которая должна иметь две основных задачи. Во-первых – быстрое нахождение богатых урановых руд в нашей стране, что вполне возможно. И во-вторых – быструю добычу из них нескольких килограммов актин-урана, над которыми могут быть проделаны новые опыты в аспекте их прикладного значения. Мы должны быстро решить вопрос, стоим ли мы, как я и некоторые другие геохимики и физики думают, перед новой эрой человечества – эрой использования новой формы атомной энергии – или нет.

Ввиду огромных разрушений народного богатства и народного труда фашистскими варварами мы должны быстро выяснить, насколько действительно удобно и реально использование этой формы атомной энергии».

Есть один миф Атомного проекта, о котором написаны не только многочисленные статьи, но и даже книги. Я имею в виду письмо лейтенанта Г. Н. Флерова Сталину, в котором он якобы утверждает, что на Западе начинает создаваться атомная бомба огромной разрушительной силы и нам необходимо этим заняться.

Сталин прочитал письмо лейтенанта с фронта и отдал распоряжение немедленно продолжить работы по урану, которые были прерваны войной. И поручил это дело И. В. Курчатову.

Так гласит легенда.

На самом деле все было иначе.

В конце 1941 года призванный в армию физик учился на курсах при Военно-воздушной академии в Йошкар-Оле. Ему удалось уговорить командование отпустить его в Казань, где находился тогда Ленинградский физико-технический институт. Там Флеров выступил с докладом, в котором предложил начать работу над атомной бомбой. К сожалению, коллеги не оценили его доклад по достоинству, предложение Флерова принято не было. После семинара он направил письмо И. В. Курчатову, которого тогда в Казани уже не было. В этом письме Флеров нарисовал схему атомной бомбы. Это был железный ствол длиной 5–10 метров, в который с большой скоростью вдвигалась сферическая сборка.

Г. Н. Флеров писал:

«Для того чтобы реакция началась, необходимо, чтобы урановая бомба была бы быстро вдвинута в ствол… и при первом же шальном нейтроне (космическом или земном) начнет развиваться лавина, в результате чего бомба взорвется».