– Вова, – представился я и пожал протянутую руку.

– Тоже музыкант? – спросил он. – А чего не играешь?

– Ну, почти, – усмехнулся я. – Руку повредил, теперь вот на скамейке запасных.

– Сочувствую, – покивал Семен и потянул из кармана мятую пачку сигарет. Я мысленно вздохнул и подвинул к нему ближе тяжелую металлическую пепельницу. Курить здесь было можно, к сожалению.

– А можно еще раз поставить? – спросил Семен.

– Чуть позже, – покачал головой я. – Сейчас парням нельзя мешать.

– А, ну ладно тогда, – вздохнул Семен. – Я тут еще посижу, ладно? Я тихонько.

– Нет проблем, Семен, – улыбнулся я.

– Как там в вашей песне было… – он выдохнул клуб сизого дыма. – «Я на пустом лице нарисую страсть…» Слушай, Вовчик, а можешь мне на кассету песню записать, а? Прямо в душу она мне запала… Я так-то вообще скромный и тихий, обычно меня не видно и не слышно. Но тут прямо не удержался. Очень уж хорошо!

«Вот тебе и никакая песня», – подумал я.

– Да не вопрос, Семен, – сказал я. – Где-то тут валялись пустые болванки…

– Болванки? – переспросил он с недоумением.

– Ну, в смысле кассеты, – я мысленно чертыхнулся. Как-то автоматически называл любой носитель болванкой. Даже не задумываясь, откуда взял это слово.

– Ах, кассеты! Кассету я принесу, ты не переживай, – засуетился Семен. – У меня есть в каптерке.

Бывают такие моменты, когда реальность как будто подергивается рябью, как будто сбоит. Мир как будто качнулся, что-то екнуло внутри. Черт знает, что такое. Может быть, подсознание таким образом хотело сообщить, что происходит что-то важное?

Вот только что…

Семен торопливо затушил в пепельнице недокуренную сигарету и рысцой выскочил из студии. Я смотрел на дверь, и в голове крутились всякие мысли.

А что, если именно это и важно? Что песни нужно давать послушать не маститым спецам, которых, даже если посреди ночи разбудить, они запросто перечислят пятьдесят культовых рок-групп и ни разу при этом не повторятся, а вот таким вот «семенам»? Кстати, я ни разу не показывал наше творчество маме с отцом. Можно еще Грохотовым, чтобы вообще для полной чистоты эксперимента. Качество звука у нас сейчас вполне пристойное, не стыдно кассету воткнуть в домашний магнитофон. Никаких посторонних звуков на заднем плане, типа звона бутылок об стакан, пьяного хихиканья и шелеста фантиков.

Хм…

Разбудил меня звонок телефона. Пришел я уже под утро и намеревался встать не раньше полудня, но телефон почему-то ввинтился в мозги. Пришлось подниматься и ползти в прихожую.

– Внемлю, – буркнул я, пытаясь с трудом разлепить глаза.

– Ну наконец-то! – восклинкула трубка. – Это Женя тебя беспокоит. Как насчет сегодня? Все в силе?

– Что? – туповато переспросил я. – Женя? Какой Женя?

– Здрасьте, приехали! – обиделся голос в трубке. – Банкин Женя, какой же еще! Я сверяю программу сегодняшнего отчетного концерта, группа «Ангелы С» должна выступать, но ты не появлялся, так что я решил уточнить…

– Концерта? – спросил я. И выдал себе мысленного леща. Соберись, давай, тряпка. Конечно, концерта. Ты же сам на него недавно Бобу блатовал. Только забыл уточнить, когда именно он. «А ты точно продюсер?» – ехидно спросил внутренний голос.

– Сорян, Жень, я не проснулся еще что-то, – сказал я. – А во сколько сегодня концерт?

– Как всегда, у нас такие вещи четко по расписанию проходят, – сказал Женя уже более привычным сварливым тоном. – И если бы ты почаще заходил в рок-клуб, то точно это знал бы. Значит, я на вас рассчитываю?

– Ясен пень, – сказал я. Уже вполне уверенно. Ответ на вопрос, будем ли мы где-то выступать, всегда утвердительный. Ну и что, что никто пока даже не в курсе об этом концерте. Будут ныть, притащу на пинковой тяге. Хотя с чего они будут ныть-то?