В комнате Астарота с Кристиной кроме них самих, спящих на кровати прямо в одежде, нашлось еще два человека. Один спал рядом с ними на кровати, а второй – на прикроватном коврике. И так везде. На кухне, в гостиной, в коридоре. В коридоре вообще спало трое. Кажется, они перед сном попытались играть в царя горы на куче обуви, но уснули прямо в процессе борьбы.

«Странно, что никто не подрался, – подумал я, глядя на себя в зеркало в ванной комнате. – И еще странно, что тут никто не уснул».

Впрочем, думаю, дело было в том, что привел всех этих ребят Сэнсей. А он у нас товарищ подчеркнуто-миролюбивый. Вот и друзья у него такие же. Когда бухие, только трындеть начинают громче, а в драку никто не лезет.

– Ты куда-то собираешься уходить? – сонным голосом спросила Ева, появляясь в приоткрытых дверях ванной.

– Ефть офно фело… – сказал я, фыркнул, достал зубную щетку изо рта и повторил. – У меня есть одно дело, думаю сгонять туда до концерта.

– Оно тайное или? – прищурилась Ева.

– Тоже хочешь немедленно сбежать? – засмеялся я. – Нет, не тайное. Если хочешь, пойдем со мной. Заодно зайдем в какое-нибудь кафе и позавтракаем. Я жрать хочу, а у нас на кухне из еды, кажется, только линолеум.

– Тогда я за тобой в очереди, – Ева закрыла дверь и оставила меня один на один с моим отражением.

Мы нашли кулинарию близ Пяти углов, выпили там по стакану так называемого кофе и съели по паре бутербродов. А когда вышли на улицу, прикупили на десерт тулумбы, на ларек с которой наткнулись почти у самого метро. Ночью кто-то говорил про это кушанье. И не просто говорил, а восхищался и называл чуть ли не символом новой свободы. А кто мы такие, чтобы этой самой новой свободе сопротивляться? Несмотря на то, что символом ее оказалось очередное жареное в масле тесто.

Адрес Гены, с которым мне поручил пообщаться Василий, находился неподалеку от метро Петроградская. Прикинув по времени, я решил, что до четырех часов дня мы должны успеть. В четыре нужно было явиться в «Юбилейный», выступать «ангелочки» должны были в дневной части фестиваля. Так себе история, конечно, но претензий к Сэнсею у меня не было. Мы выступаем, и это главное. Выступаем на не то, чтобы большом, ввиду зимнего времени, но на весьма увесистым по составу участников фестивале.

Пришлось немного поблуждать вокруг метро, разбираясь, как между собой соотносятся улицы, и что это еще за номер дома такой странный. В конце концов мы нашли нужный дом. Стоял

он во дворе другого дома, окружающего его со всех сторон. Дверь нам открыла высокая худая девушка. Не спрашивая. Я постучал, и дверь сразу распахнулась.

– Вам чего? – медленно, будто в полусне проговорила девушка, запахивая здоровенный махровый халат явно с мужского плеча.

– Мы ищем Геннадия, – сказал я. – По нашим сведениям, он должен проживать по этому адресу.

– А, понятно, – сказала девушка и отступила, освобождая нам путь. – Проходите!

Квартира разительно отличалась от той, которую сдала нам на растерзание бабуля с вокзала. Нет, она тоже была просторной и с высокими потолками, но если «наша» квартира представляла собой иллюстрацию расхожего выражения «бедненько, но чистенько»… Ночная вечеринка рокеров сделала ее менее чистенькой, конечно, но я это исправлю. И «ангелочков» заставлю принять в этом живейшее участие. А вот квартира Геннадия была оформлена в стиле «цыганский шик». Даже лепнину под потолком не поленились покрыть позолотой. Бархатные шторы, ковры, вазоны с фикусами. На стенах – головы оленей, кабанов и чучела хищных птиц, раскинувших крылья. Пузатые пуфики, вычурные диваны на гнутых ножках, снова ковры… Мы шли следом за девушкой, уверенно петлявшей по сложному лабиринту комнат и коридоров. Ева бросила на меня вопросительный взгляд, я в ответ пожал плечами. Особыми подробностями меня Василий не снабдил, так что я понятия не имел, что мы увидим.