– Хм… – Астарот задумался. – Ну… Не знаю.

– Саша, а давай мы будем на лоджии спать? – вклинилась в наш экскурс в прошлое Кристина.

– Комары же сожрут! – отозвался Астарот.

– Да нет тут никаких комаров, окно же все время открыты! – Кристина наконец-то вернулась с лоджии обратно в комнату. – Оказывается, я так давно не была на море! В последний раз в пионерском лагере тут была. В Евпатории. А это было… Ужас! В восемьдесят пятом, получается!

– А я вообще ни разу не был, – сказал Астарот. – Я и на самолете в первый раз летал.

– И как впечатления? – встрепенулась Ева.

– Ну… уши закладывает, – замялся Астарот. – И на посадке ужасно тошнило.

– Это тебя не от посадки тошнило, а потому что рядом с нами сидели трое детей и блевали в пакетики, – поморщилась Кристина.

Тут нас прорвало на эмоции по поводу нашего перелета до Сочи.

– …эта тетка еще дурная! Мне на голову три раза ее сумка упала!

– …по спинке пинает и пинает. Поворачиваюсь, а там мамаша слоновьего размера. Я ей говорю: «Женщина, уймите своего ребенка, пожалуйста!» А потом смотрю, а там не ребенок, а муж!

– …самолет, такой, уууух! А я чуть не заорала, потому что меня мужик с соседнего кресла за руку схватил и чуть пальцы не сломал!

Говорили, прерываясь на бутеры. Смеялись, хотя в дороге было не смешно ни разу. Где-то в этот момент хозяин заглянул к нам в комнату и притащил постельное белье.

Пока в машине ехали, думали, что приедем и тут же отрубимся без задних ног. Но сейчас сна не было ни в одном глазу, хотя вроде как и по разнице времени полагалось, да и дорога была не сказать, чтобы легкая. С разговоров о перелете плавно переползли на завтрашние планы. Идей было две – попросить хозяина довезти нас до вокзала и сесть на электричку до Туапсе. И вторая – поехать в порт, погрузиться на кораблик и домчать до Геленджика. Устроиться там, места на остальных забить, а потом уже поехать в Туапсе на автобусе и встретить поезд. Который все равно приедет еще только послезавтра. Астароту идея с корабликом вообще не нравилась, и я даже понимаю, почему. Именно таким путем у нас едет Гриша. А вот мне, наоборот, такой вариант казался оптимальным. Меньше пересадок с вещами – меньше проблем. Встречать наших можно будет поехать налегке, а не со всем вот этим вот. Ну и, опять же, не придется в Туапсе искать себе временное пристанище…

– А давайте с утра на пляж, а только потом уже куда-то ехать, а? – предложила Кристина. – Мы же вроде как совсем-совсем не торопимся, да? Можем и еще на одну ночь тут остаться?

Спор, который вроде как уже начал угасать, склоняясь в сторону моей идеи, вспыхнул с новой силой. Мы так азартно спорили, что даже не заметили, с какого момента мужичок-хозяин снова появился в дверях.

– Ребята, – он покашлял, привлекая к себе внимание.

В жизни я в Геленджике был дважды. В детстве, лет примерно в десять, когда мама отправила нас на юга вдвоем с отцом, потому что у нее случилась… что-то. Не помню уже даже что-то хорошее или плохое. Помню, что сначала мы собирались всей семьей, а потом вдруг мы с папой сидим на диване в позе прилежных учеников, а мама выдает нам длиннющий список инструкций, что делать и чего не делать там, на далеком южном побережье. А мы киваем, как китайские болванчики, изредка перекидываясь хитрыми взглядами. И та поездка была из одного сплошного волшебства. Мы с отцом поселились в диковатой части города, в нашу комнату нужно было забираться по внешней лестнице, а навес над балконом, с которого был, собтвенно, вход, был увит виноградом. Потом у отца обнаружились какие-то друзья, которые жили в палаточном лагере, который тоже был на территории города – здоровенный кусок можно сказать леса, кемпинг для автопутешественников или что-то в этом роде. Там по вечерам жгли костер, жарили шашлыки и пели под гитару какие-то удивительные незнакомые песни. И ночью меня не гнали спать, как обычно это бывало, а предоставляли самому себе. Там я впервые увидел звезды так близко, что казалось, что их можно потрогать. Я был образованным ребенком и знал, разумеется, что это невозможно. Что звезды – это такие гигантские раскаленные шары висящие в пустоте космоса. Но все равно втайне ото всех я попытался разок протянуть руку к черно-бархатному южному небу. Ну, вдруг получится сцапать хотя бы одну льдисто-мерцающую светяшку и увезти ее с собой на память… Хех. Смешно. Я тогда, чтобы меня не засмеяли, отошел чуть в сторонку от костра и потянулся. Потом пристыженно сам себе выдал мысленного леща. Мол, ну что ты как детсадовский-то? А потом, стоя в темноте и глядя на взрослых вокруг костра, увидел, как сидящая с краю девушка, точнее, тогда я, конечно же подумал, тетенька, сделала то же самое движение – вытянула руку вверх, будто пытаясь что-то схватить. И тоже после этого смущенно так огляделась, не заметил ли кто. И мне стало так хорошо от того, что я не один такой. Геленджик моего детства был совсем не похож на город. Он был полон удивительных людей, удивительных деревьев, непривычгого кубанского акцента… Ну и там было море, разумеется. Море, горы, Тонкий мыс, Толстый мыс, платаны, непривычные уху географические названия, масса незнакомых растений, светляки опять же… Ну да, тоже смешно в каком-то смысле. Светляков я увидел в тот же самый вечер, когда пытался достать с неба звезду. Когда у меня ничего не получилось, я насупился, посмотрел вниз и увидел там… звезды. Мне это показалось настолько странным, что я даже глаза несколько раз потер. Но загадочные светяшки не исчезли. Я призвал на помощь ту самую тетеньку, которая тянулась к небу. А она рассмеялась, потрепала меня за макушку и сказала, что это светлячки. Я сказал: «Да нет же, светлячки – это такие блестящие жучки, синенькие и зелененькие, я их тысячу раз ловил и заносил в темноту ванной комнаты, но они не светились!» А она сказала… В общем, потом я одного светляка-таки поймал, конечно. И при свете он оказался довольно мерзким на вид насекомым, похожим на мокрицу. И светилась у него только жопка.