Наташа устроилась рядом и вытянула ноги. Лицо ее стало безмятежным, она даже улыбнулась, зажмурившись на солнечные блики.

– Не может предотвратить – возглавь, – решительно сказал я, поднялся и отряхнул штаны.

– Что ты собираешься делать? – встрепенулась Наташа.

– Импровизировать, – усмехнулся я. – А ты мне подыграешь, лады?

– Заметано! – заявила Наташа и тоже поднялась, опершись на мою руку.

– А сейчас делаем вид, что очень рады их всех тут видеть, – сказал я.

– Рады? – глаза Наташи метнули молнии. – Я попытаюсь, но это будет сложно. Если бы могла, то всем бы глотки перегрызла!

– Подумай сама, моя королева, – усмехнулся я. – Если этих всех уродцев от мира рок-музыки притащили сюда с целью саботажа и нас позлить, то какой реакции неведомые организаторы этой акции протеста ждут больше всего?

Наташа задумалась.

– Что мы будем рвать, метать и землю грызть от бессилия, так? – вместо нее ответил я.

– Ну… да, – нехотя кивнула Наташа. – Во всяком случае, если бы я такое сделала, то…

– Кстати, совершенно не факт, что это именно саботаж, – пожал плечами я. – Так-то этот парк – как раз их размерчик. Заброшка на помойке – самое оно. Это для нас новое дело…

– Не такая уж тут была помойка, пока они не пришли, – пробурчала Наташа, а потом растянула губы в хищной улыбке. – Все, я почти настроилась и готова изображать радость. Давай свою импровизацию!

Мы взялись за руки и почти вприпрыжку двинули к сцене.

– Алишерчик, дорогой! – заорал я, проталкиваясь через вяло шевелящуюся толпишку к “потомку Чингисхана”. – А я тебя уже месяц пытаюсь найти, куда пропал-то?

– Велиал? – в раскосых глазах Алишера промелькнуло что-то похожее на беспокойство, он задергался, будто прикидывая, куда, в случае чего, бежать.

– Дай обниму, – с фальшивым дружелюбием подключилась ко мне Наташа.

Говнари расступились, никто не пытался нам заступить дорогу.

– Да я ничего не сделал же! – Алишер попятился и уперся спиной в сцену. – Это вранье все…

Ну так-то логично, что он меня опасается. Последняя наша с ним встреча была, прямо скажем, не самой дружелюбной. Честно говоря, я надеялся, что его больше не увижу.

– Алишерище, это прямо натуральная удача! – я схватил его за руку и принялся трясти в экспрессивном рукопожатии. Переигрываю, да… Но пофиг. Не на конкурсе театрального мастерства имени Станиславского, в конце концов. – Слушай, у меня к тебе дело на штуку баксов. Ты нам нужен позарез просто!

– Я тебе звонила раз сто уже! – заявила Наташа, не моргнув глазом. – А тебя вечно то дома нет, то я вообще не туда попадаю. Может у меня телефон неправильный записан? Какой у тебя телефон? Тот, который на двадцать три – сорок два начинается?

Алишер слегка обалдело переваривал то, что сказала Наташа. Испуг с не очень трезвого лица постепенно сползал. “Но он не в совсем в какашку”, – мысленно отметил я.

– В смысле – двадцать три? – удивился он. – На двадцать семь!

– Вот блин! – театрально всплеснула руками Наташа.

– Слушай, реально, разговор на штуку баксов! – я доверительно приобнял Алишера, но в сторонку уводить не стал. И говорил громко, почти орал. Чтобы еще и окружающим было слышно. – Ты завтра вечером что делаешь? Так, молчи, если хочешь вякнуть, что чем-то занят! Завтра ты выступаешь у нас, понял? Гонорар в баксах.

– В смысле в долларах что ли? – переспросил Алишер. – Да ну, свистишь!

– Ха, а вот это ты видел? – я выхватил из кармана несколько банкнот и помахал у Алишера перед носом. Удачно Ирина мне всучила незапланированный гонорар за съемки в рекламе, конечно. Но когда Алишер потянул к ним руки, быстренько отдернул. – Ага, хрен там! Баксы возьмешь, а сам кинешь! Оплата по факту, понял?