– Ага, испугались, – засмеялся я. – Шучу я, расслабьтесь. Давай, Костян, жги, что там у тебя.

– Да ничего такого, – засмущался он. – Я просто подумал… Хотел предложить, ну… Чтобы я…

– Себя в качестве ведущего? – спросил я. – Секунду…

– Да я же уже сказал, что… – Костян сел обратно на стул и уперся лбом в ладони. – Если что, я в кульке учился. И на актерских курсах. Сценическая речь там, и все такое…

– Камеры не боишься? – спросил я, вынимая из чехла камеру. – Давай видеопробы устроим.

– Как? Сейчас? – дернулся Костя.

– А когда? – я пожал плечами. – Сейчас запишем тебя на видео, потом камеру к телеку подключим и все вместе посмотрим. Если не передумаешь, то…

– Подожди, ты правда мне сейчас предлагаешь… – Костя скосил глаза на Агату.

– Костян, я вообще за любой движ, – сказал я, направив на него стеклянный глаз камеры. – Никто же не знает, какой именно у нас план. Значит на любую фигню можно сказать, что так и было запланировано. И надуть щеки.

Варвара восхищенно хихикнула.

– Давай, Костян! – подбодрил товарища по активу секс-агрессор Дима.

– А что говорить? – Костя поднялся и поправил ворот рубашки.

– Представь, что ты в “котлах”, только что отыграли “Ножной привод”, у них гитарист опять споткнулся об моник и разбил лоб, а ударнику из зала его бывшая орет, что он скотина. Тут вот перед тобой толпа придурков запускает бумажные самолетики. А в третьем ряду толстая барышня сидит на плечах у своего печального парня.

– Футболку задрала и всем сиськи показывает, – подхватила Варвара. – Как в тот раз, помнишь?

Все четверо заржали, даже Агата захихикала.

– Отличные сиськи! – выпалил Костя. – И пока со сцены уносят группу “Ножной привод”, давайте я расскажу вам анекдот…

– Вот дурак, – прошипела Агата. – Ты же не в “Джентльмен-шоу” снимаешься…

– Нормальный анекдот, смешной, чо ты! – огрызнулся Костя. – Вот слушай. Возвращается как-то муж из командировки…

– Да-да, а там любовник в шкафу трамвай ждет! – Агата скорчила скучающую рожу, и я переместил камеру на нее.

– Блин, ну что ты мне мешаешь? – экспрессивно всплеснул руками Костя. – Велиал мне пробы устраивает, а не тебе!

– Ага, а там в “котлах” тебе все только помогать будут, точняк, – огрызнулась Агата. – Типа, раз микрофон нашел, значит сразу крутой, а не просто какой-то придурок…

Я переместился со своей камерой поближе к Варваре и сел на ее стол. Так, чтобы захватывать “стеклянным глазом” и Костю, и Агату.

А они продолжали отчаянно препираться. И как-то так это делали удивительно, что я даже не успевал отловить момент, в который они начинали друг на друга орать. И как только мне хотелось вмешаться и разнять их ссору, как они меняли тональность и начинали друг другу подыгрывать. Я и остальные трое активистов завороженно следили за драматическими перепитиями их беседы. И не перебивали.

– Крутяк, – сказала Варвара, когда я нажал на стоп и опустил камеру. – Давайте посмотрим! Ты же умеешь камеру подключать к телеку?

– Эй, подождите! – хором сказали Костя и Агата.

– Ты что, это все записал? – Костя сурово сдвинул брови.

– Вы не думали вместе на сцену пойти? – сказал я, возясь с проводами и штекерами. – Очень гармоничная парочка получилась. Прямо идеальная. Публика будет кипятком писать.

– Я? На сцену? – Агата распахнула глаза и поправила волосы. – Ну…

– Слушайте, у нас в “котлах” будет концерт на много-много часов, – сказал я, перематывая кассету. – Он будет перетекать в тусич и обратно, там что-то обязательно пойдет не так, кто-то опоздает, кто-то набухается. С Никитой Булочкиным и Настеной я никогда не работал, так что фиг знает, может у них к середине голоса сдохнут. Или Настена крутнет хвостом и решит, что выходит замуж за Силищева.