Валангле, казалось, колебался.

– Да… да… предположим… Но все-таки меня удивляет, что такой человек, как Люпен, серьезно рисковал из-за столь жалкой прибыли… нескольких банкнот и всего лишь предполагаемого содержимого сейфа.

– Люпен зарился на большее. Он хотел заполучить либо сафьяновый футляр, который находился в дорожной сумке, либо эбеновую шкатулку, хранившуюся в сейфе. Этой шкатулкой он завладел, поскольку прислал ее пустой. Следовательно, теперь он уверен, что ему открыт путь к разгадке знаменитого проекта, который задумал господин Кессельбах и о котором говорил своему секретарю незадолго до смерти.

– Что за проект?

– Я не знаю. Директор агентства Барбарё, которому он открылся, сказал мне, что господин Кессельбах разыскивал одного человека, похоже, опустившегося, по имени Пьер Ледюк. С какой целью он его искал? И каким образом Ледюк связан с его проектом? Этого я не могу сказать.

– Пусть так. – заключил Валангле. – Это что касается Люпена. Его роль закончилась. Господин Кессельбах был связан, обобран… но оставался жив!.. Что происходит до того момента, когда его нашли мертвым?

– Ничего на протяжении нескольких часов; ничего до наступления ночи. Но в течение ночи в апартамент кто-то вошел.

– Каким образом?

– Через комнату четыреста двадцать, одну из тех, что зарезервировал господин Кессельбах. Визитер, безусловно, обладал поддельным ключом.

– Но, – воскликнул префект полиции, – все двери, а их пять, между этой комнатой и апартаментом были заперты на задвижку!

– Оставался балкон.

– Балкон!

– Да, он один на весь этаж, который выходит на улицу Жюде.

– А перегородки?

– Ловкий человек может их преодолеть. Наш преодолел. Я обнаружил следы.

– Но все окна апартамента были закрыты, и после совершения преступления установили, что они таковыми и оставались.

– Кроме окна секретаря Шапмана, которое было лишь прикрыто, я сам в этом удостоверился.

На сей раз председатель Совета, казалось, немного дрогнул, настолько версия господина Ленормана выглядела логичной, точной и подкрепленной основательными фактами.

Он спросил со всевозрастающим интересом:

– Но с какой целью приходил этот человек?

– Я не знаю.

– Ах, вы не знаете…

– Нет, я и имени его не знаю.

– Но по какой причине он убил?

– Я не знаю. Единственное, что можно предположить, так это то, что у него не было намерения убивать, что он тоже пришел с намерением забрать документы, находившиеся в сафьяновом футляре и в шкатулке, а случайно оказавшись перед лицом беспомощного недруга, убил его.

Валангле прошептал:

– Такое возможно… да, строго говоря… А как, по-вашему, нашел он документы?

– Он не нашел шкатулку, поскольку ее там не было, зато обнаружил на дне дорожной сумки черный сафьяновый футляр. Таким образом, Люпен и… тот, другой, оба в одинаковом положении: о проекте господина Кессельбаха им известно одно и то же.

– То есть, – заметил председатель, – они будут сражаться.

– Вот именно. И борьба уже началась. Убийца, обнаружив визитную карточку Арсена Люпена, приколол ее к трупу. Все внешние признаки – против Арсена Люпена… Значит, Арсен Люпен и будет убийцей.

– В самом деле… в самом деле… – согласился Валангле. – Расчет не лишен основательности.

– И хитрость удалась бы, – продолжал господин Ленорман, – если бы по другой случайности, на этот раз неблагоприятной, то ли по пути туда, то ли обратно убийца не потерял в четыреста двадцатой комнате свой портсигар, и если бы слуга отеля, Гюстав Бёдо, не подобрал его. С тех пор, зная, что его обнаружили или вот-вот обнаружат…

– Откуда он это узнал?