– Так вот, возле камина четыреста двадцатого номера я подобрал портсигар… который собирался отнести в администрацию вечером.

– Он при вас?

– Нет, он в моей комнате. Это портсигар из полированной стали. С одной стороны кладется табак и бумага для сигарет, с другой – спички. Имеются две буквы золотом… одна – Л, а другая – М.

– Как вы говорите?

Это вмешался Шапман. Казалось, он был очень удивлен и снова обратился к слуге:

– Портсигар из полированной стали, говорите вы?

– Да.

– С тремя отделениями для табака, бумаги и спичек… Табак русский, не так ли, мелкий, светлый?

– Да.

– Принесите его… Я хотел бы взглянуть… Сам убедиться…

По знаку начальника полиции Гюстав Бёдо удалился. Господин Ленорман сел и острым взглядом обследовал ковер, мебель, занавески.

– Мы сейчас в четыреста двадцатом номере? – спросил он.

– Да.

Следователь усмехнулся:

– Мне хотелось бы знать, какую связь вы видите между этим происшествием и драмой. Пять дверей отделяют нас от комнаты, где был убит Кессельбах.

Господин Ленорман не соизволил ответить.

Шло время. Гюстав не возвращался.

– Где он ночует, господин управляющий? – спросил начальник.

– На седьмом этаже, это улица Жюде, значит, над нами. Странно, что его еще нет.

– Не могли бы вы послать за ним кого-нибудь другого?

Управляющий отправился сам в сопровождении Шапмана. Через несколько минут он вернулся один, бегом, вне себя.

– Ну что?

– Мертв…

– Убит?

– Да.

– А-а, черт, они сильны, эти негодяи! – изрек господин Ленорман. – Живее, Гурель, пусть запрут двери отеля… Следи за выходами… А вы, господин управляющий, проводите нас в комнату Гюстава Бёдо.

Управляющий вышел. А господин Ленорман, прежде чем покинуть комнату, наклонился и подобрал крохотный кружок бумаги, от которого не отрывал глаз.

Это была этикетка, окаймленная синим. На ней значилась цифра 813. Положив ее на всякий случай в свой бумажник, он присоединился к остальным.

Маленькая ранка на спине, между лопатками…

– Такая же точно, как у господина Кессельбаха, – заявил врач.

– Да, – согласился господин Ленорман, – удар нанесла та же рука, и послужило то же оружие.

Согласно положению трупа мужчина был застигнут врасплох на коленях перед своей кроватью, он искал под матрасом портсигар, который туда спрятал. Рука еще оставалась зажатой между матрасом и сеткой, но портсигара не нашли.

– Надо, чтобы этот предмет был чертовски компрометирующим, – предположил господин Формери, не решавшийся больше высказывать определенного мнения.

– Черт возьми! – произнес начальник полиции.

– Но нам известны инициалы, это Л и М, а с этим, согласно тому, что Шапман, похоже, знал, мы легко докопаемся до истины.

Господин Ленорман вздрогнул:

– Шапман! Где он?

Выглянули в коридор, где скопилось множество людей, но Шапмана среди них не было.

– Господин Шапман сопровождал меня, – сказал управляющий.

– Да, да, я знаю, но он не спустился вместе с вами.

– Нет, я оставил его возле трупа.

– Вы оставили его!.. Одного?

– Я сказал ему: «Оставайтесь и никуда не уходите».

– И никого вокруг не было? Вы никого не видели?

– В коридоре – нет.

– А в соседних мансардах… или хотя бы за тем поворотом… Никто там не прятался?

Господин Ленорман казался очень взволнованным. Он шагал по коридору, открывая двери комнат. И внезапно бросился бегом с проворством, которого от него не ожидали.

Он стремительно преодолел шесть этажей, за ним с трудом поспевали управляющий и следователь. Внизу у главного входа он нашел Гуреля.

– Никто не выходил?

– Никто.

– А другая дверь, на улицу Орвието?

– Я поставил там сторожить Дьёзи.

– С точными указаниями?