– Твой задача, Константин, просмотреть все дела нашего спецконтингента. Сегодня на вечерней поверке сделаем объявление о наборе в штрафные роты и штрафные батальоны. Все желающие будут писать заявление. Ты отсортируешь всех блатных с «тяжёлыми» статьями, у политических оставляешь всех, кто связан с контрреволюционными делами. В общем сам разберёшься. К приезду комиссии всё должно быть готово, у тебя неделя не больше, – Яков Соломонович поморщился от горячего чая.

– Яков Соломонович, может сразу избавимся частично от блатных? – воспользовавшись паузой предложил оперуполномоченный лагеря.

– Частично, отбери всех склонных к бунту или через чур резвых. Нехай едут воевать, к нам скоро этого «добра» достаточно подвезут. Если кто-то из таких не изъявит желание воевать, нажми, как следует нажми. Если полсотни наберём, уже будет достаточно, главное выполнить распоряжение начальства, чтобы это самое начальство не приехало с проверками к нам. Нам ещё бараки для спецконтингента строить и казармы для личного состава охраны, думаю до двух рот нам увеличат охрану, – задумчиво произнёс Зельцман.

После чаепития Легаев покинул кабинет начальника лагеря, а Зельцман стал вновь размышлять о том, что по прибытии новых людей не помешает увеличить производство изделий и пиломатериала, чтобы продавать на сторону. Эх, ещё бы парочку резчиков, тогда можно будет резную мебель наладить, а такая пользуется спросом в области. Так в мечтах и планах майор не заметил, как наступил вечер, пора собираться в посёлок. Дом начальника лагеря находился в посёлке Таборы.

Лето 1942 год. Лагерный Пункт «Ивкино». Штрафные добровольцы.

Наконец на одной из вечерних поверок объявили, что будут набирать добровольцев для отправки на фронт. С речью выступал сам начальник лагеря. Речь у майора госбезопасности получилась пламенная, идеологически правильная. Типа Родина нуждается в героях, а роль героев уготована нам. Ибо есть возможность исправить нашу судьбу, встав в один строй с защитниками Родины. За неделю подготовят списки, а потом отправят в Североуральск. Я в душе порадовался такой новости, уж очень хотелось быстрее свалить из лагеря. В этот же вечер решил поговорить с Ловкачом серьёзно, хочется понимать, что будет кому мою спину прикрыть. Я подошёл к столу, где в очередной раз играли в карты. Вообще я удивляюсь заключённым, тот же Ловкач постоянно выигрывает у зэков, а они всё равно садятся с ним за карты. За время, что нахожусь здесь ни разу не видел, чтобы Антон проиграл. Но своё место приятель знал, очень редко садился за игру с людьми Пепла, чтобы не нажить неприятностей. Дождался, когда Антон в очередной раз заберёт выигрыш, шепнул ему на ухо, что надо бы поговорить в укромном месте.

– Сегодня нам барак закрыли, а здесь внутри не получится, – ответил Антон, не желая покидать стол с картами.

– А чего вдруг нас закрыли, что-то случилось? – удивился я.

– Да хрен его знает, может боятся, что после сегодняшнего объявления кто-то на рывок решится, – беззаботно ответил Антон и вернулся к игре.

Настаивать я не стал, решил, что завтра на работе поговорим. На следующий день получили сухой паёк и выехали на лесную делянку. Мы с Антоном расставили петли, в ожидании добычи. Развели костёр и решили побаловаться чайком, так как в лагере у нас статус «блатных», то работа не для нас, хотя я бы не отказался помахать топором. Но как говориться назвался индюком, полезай в суп. Я огляделся, рядом чужих ушей нет, можно и поговорить с приятелем.

– Антон, что думаешь о том, чтобы отправиться на фронт? – осторожно спросил я.