Я задумался. Идея отправиться в старые лаборатории не внушала оптимизма, но и оставить её с этой болью я тоже не мог.

– Ладно, – сказал я, поднявшись на ноги. – Показывай дорогу.

Эйлин встала следом, её фигура вырисовывалась на фоне костра. В её глазах снова появилась та самая решительность, которую я всегда в ней уважал.

– Тогда завтра на рассвете отправимся, – сказала она.

– Да будет так, – пробормотал я, но внутри уже чувствовал, что это путешествие вряд ли окажется простым.

Мы шли через забытые пустоши, где природа медленно брала верх над остатками человечества. Сломанные башни когда-то величественных зданий, ржавые каркасы челоботов, обугленные деревья – всё это напоминало, что мир, в котором мы жили, был когда-то совсем другим. Ветер играл с пылью, завывая в останках построек, словно напевая песню забытой эпохи.

Эйлин остановилась, резко подняв руку.

– Это что? – сказала она, указывая вверх.

Я проследил за её взглядом, ожидая увидеть что-то внушительное. Но там ничего не было. Только ясное небо, безоблачное и спокойное.

– Где? – спросил я, прищурившись.

Она ещё пару секунд смотрела, потом покачала головой.

– Показалось… – пробормотала Эйлин, её голос был напряжённым. – Мне показалось, что я видела… голубя.

Я усмехнулся, не сдержав себя.

– Голубя? Эйлин, ты когда-нибудь видела голубей в этих местах?

Она фыркнула.

– Нет. Может, мой визуальный процессор играет со мной злую шутку. Или… – она замолчала, а в её глазах на миг блеснуло что-то неуловимое.

Через несколько часов мы дошли до старого здания. Это был массивный комплекс из серого бетона, вросший в землю и едва различимый среди густой растительности. Его окна были разбиты, а большие металлические ворота покрыты ржавчиной.

– Добро пожаловать в наследие прошлого, – сказала Эйлин, кивая на ворота. – Лаборатория по обслуживанию челоботов. Или то, что от неё осталось.

– Выглядит гостеприимно, – пробормотал я, подходя ближе. – Как думаешь, сюда вообще кто-то заходил за последние десять лет?

– Вряд ли, – ответила она. – Большинство людей даже не знает, что такие места существуют.

Она легко открыла ржавую дверь, которая с гулом скрипнула, и мы оказались внутри. Пол был покрыт пылью и обломками, но в воздухе всё ещё ощущался слабый запах машинного масла. Стены были испещрены трещинами, а некоторые панели мигали красным, словно оборудование не сдалось окончательно.

– Лифт должен быть где-то в центре, – сказала Эйлин, идя вперёд с уверенностью, будто у неё был план здания перед глазами.

– Лифт? – я посмотрел на неё. – Ты уверена, что он ещё работает?

– Если нет, придётся спускаться вручную, – отозвалась она, не останавливаясь.

Мы нашли шахту лифта за массивной металлической дверью. Она была полуоткрыта, и за ней виднелась кабина, покрытая пылью и ржавчиной. Эйлин нажала на панель рядом, и лифт издал протяжный гул, будто отзываясь на долгую забытость.

– Ну, если мы погибнем, – начал я, вставая в кабину, – это хотя бы будет эпично.

– У тебя странное представление об эпичности, Геннадий, – усмехнулась она, заходя следом и нажимая на кнопку.

Лифт дрогнул и медленно начал двигаться вниз. Мы смотрели на стены шахты, изъеденные временем и покрытые пятнами плесени. Но вдруг раздался резкий скрежет, и кабина дёрнулась.

– О нет, – выдохнул я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Лифт сорвался. Мы падали в свободном падении, воздух свистел вокруг, и я зажмурился, готовясь к удару. Но вместо этого кабина вдруг резко замедлилась. Я открыл глаза и увидел, как Эйлин, держась руками за металлические направляющие, упёрлась ногами в стену шахты.