Макферсон улыбнулся: он сразу понял намек. Хуан имел в виду: отправляйся-ка ты, парень, по своим делам и не занимай мое время. Кормак бы не возражал, вот только Алисса Уэсткотт так ему и не написала. Джейк сказал, что зайдет проверить, как она устроилась. Кто бы сомневался: наш сердцеед в своем репертуаре. Но и от приятеля тоже нет никаких вестей. А вот это уже совсем на него не похоже: Джейк встает в охотничью стойку при виде любой особы женского пола в возрасте от восемнадцати до шестидесяти пяти. А если добавить в список кинозвезду Хелен Миррен, то верхний возрастной предел можно повысить. Наверное, эта Алисса жуткая стерва.

Кормак открыл данные о пациентах, которые ему переслали из больницы – и которые его лондонская коллега должна была снабдить пояснениями и комментариями, – и подумал: «Слава богу, что есть Национальная служба здравоохранения!»

А вот к вождению на улицах Лондона Макферсон оказался совершенно не готов. Как и большинство мальчишек из Кирринфифа, он с пятнадцати лет ездил на машине на фермах у друзей, умел водить трактор, а один раз даже садился за руль комбайна.

Но когда Кормак куда-то отправлялся, особенно по работе, впереди тянулись только гряды холмов и пустые дороги. На ферму он въезжал по узким подъездным дорожкам с односторонним движением. От пейзажей, окутанных тенями возвышающихся вокруг гор, захватывало дух. Иногда Кормак просто останавливался у обочины, распахивал дверцу своей маленькой машины, вдыхал вкусный бодрящий воздух и жевал сэндвичи с сыром и маринованным огурцом. Любовался нетронутой природой и размышлял о том, как же ему повезло здесь родиться.

Все это совершенно не подготовило Кормака к безумному лондонскому движению. Злобные таксисты; фургоны, спешащие доставить товар минута в минуту; огромные джипы, на которых родители отвозят в школу детей; повсюду кишмя кишат красные автобусы. Туристы выходят на проезжую часть и упрямо смотрят не в ту сторону, забыв, что в Англии левостороннее движение. А велосипедисты порхают по дороге, точно птицы, юркая в каждый зазор между машинами. Выхлопные газы, запутанная система полос, гигантские круговые развязки… Все сигналят не переставая. То тормозишь, то опять едешь дальше. Есть от чего удариться в панику. И остановиться негде. Ни одной тихой обочины, только красная разметка у края тротуара, означающая, что здесь вообще нельзя останавливаться. Тут было бы полезно научиться поворачивать голову на триста шестьдесят градусов: никогда не угадаешь, кто и откуда на тебя выскочит.

Наконец Макферсон заехал перевести дух на огромную парковку перед супермаркетом. Да, к этим сумасшедшим дорогам привыкать придется долго. Молодой человек сделал глубокий вдох и глянул на навигатор. Отлично: жилой комплекс под названием «Розовый бутон» совсем рядом. Все дома обозначены названиями цветов. Кормаку нужна квартира 19 в доме «Нарцисс».

Меньше всего это здание ассоциировалось с нарциссами. Дом оказался высоченной многоэтажкой, одной из семи таких же в квартале. Они рассекали небо, как огромные темные шрамы. В детстве Кормак пытался представить, каково это – жить высоко, а не у самой земли, как в их домике. Маленькому Кормаку казалось, что это очень интересно и вообще круто.

Однако дом «Нарцисс» крутым отнюдь не выглядел.

Конечно, и в шотландских горах тоже есть нищета. Кормаку приходилось бывать в жилищах без водопровода и канализации. В некоторых местах дома отапливались исключительно хворостом, собственноручно собранным их хозяевами. Обычные пороки любого общества не обошли стороной шотландскую провинцию: там, как и всюду, встречаются пьянство, азартные игры, неблагополучные семьи.