Лишь через 100 лет Саудиды принялись за восстановление своего влияния. Учение аль-Ваххаба, естественно, оставалось для них доминирующей религией. В 1902 г. была захвачена нынешняя столица Саудовской Аравии – Эр-Рияд. В Первую мировую войну из-за развернувшегося между

Турцией и Англией острого соперничества Недждский эмират, лавируя между враждующими сторонами, получил новые возможности для закрепления своих позиций под эгидой все того же ваххабизма.

В первом десятилетии XX века трое «мудрецов» из среды ваххабитов – Абдал-Карим, Абдаллах ибн Абдал-Латиф и Иса – выдвинули два требования: неукоснительное соблюдение предписаний ваххабизма и создание общеваххабитского братства, члены которого должны любить свою родину, беспрекословно подчиняться эмиру и всячески помогать друг другу, отказываясь от любого общения с европейцами и жителями управляемых ими стран.

Все это было обусловлено рядом глубинных причин. В Первую мировую войну основное хозяйство аравийских кочевников-бедуинов – верблюдоводство – стало катастрофически разрушаться. Спрос на верблюдов упал. Покупательная способность бедуинов не могла не сказаться на жителях земледельческих оазисов. Хозяйственная разруха вела к усилению феодально-племенной раздробленности. По словам немецкого разведчика К. Расвана, к 20-м годам XX века «шейхи властвовали над своими племенами только лишь благодаря родственникам и рабам, оснащенным военными автомобилями и даже пулеметами». В этих условиях необходимы были срочные меры по объединению и централизации управления на аравийских землях. И таковые меры выразились в так называемом ихванстве («ихван» – «братья») – новом, самом высоком взлете ваххабитского движения.

Эмир Мухаммед ибн Сауд объявил, что все бедуинские племена и оазисы, которые не включатся в ихванское движение и не признают его своим эмиром и имамом, будут рассматриваться как враги недждского государства. Все крупные бедуинские шейхи были задержаны в Рияде, а в их лишившиеся руководства племена были направлены ваххабитские проповедники. Они приступили к приобщению кочевников к ихванскому движению и тем самым к ломке их родоплеменной организации.

Идеологическое обоснование для этого дал еще Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб, учивший, что ваххабит не должен быть близок с неваххабитом, пусть это будет даже его близкий родственник. Ихван должен снять символ арабизма – волосяной шнур на головном платке – и обернуть голову белой чалмой. Нельзя было есть вместе с неихваном и при встрече отвечать на его приветствие. Вместо родоплеменной вводилась ихванская взаимопомощь: человеку, потерявшему свой скот из-за набега, мора и т. д., достаточно было сообщить об этом собратьям, – и они немедленно организовывали сбор пожертвований. Чтобы быстрее и полнее вырвать новообращенных из родной племенной среды, ихванам предписывалось переселяться в земледельческие колонии – «хиджры». Хиджры были теми очагами, где под надзором проповедника шел процесс превращения бедуинов в подданных единого государства.

Проводилась политика кнута и пряника: непокорным объявлялась священная война – джихад, обращенные в правильную веру, наоборот, получали пособия из эмирской казны. Продолжалось собирание саудидами аравийских земель. В 1920-х годах были захвачены Джебель-Шаммар, Хиджаз, Асир, удалось подавить ряд восстаний в крупных бедуинских племенах. Феодально-племенная раздробленность была преодолена. В 1932 г. на политической карте мира появилось Королевство Саудовская Аравия.

В процессе создания централизованного феодального государства уже первые аравийские ваххабиты легко пошли на отход от строгого фундаментализма и легализацию жизненно важных новшеств. Курение табака, употребление алкогольных напитков, ношение мужчинами шелковых тканей и т. п. оставались запрещенными (в 1970-х годах двух англичан публично выпороли за употребление алкоголя). Но применение современных технических средств сделалось нормой. В страну стали в значительном количестве ввозиться автомобили, радиотелеграфные установки, позднее – автоматическое оружие, броневики и самолеты. Короче говоря, ваххабизм оставался идеологическим знаменем, пока он был полезен, и переставал быть таковым, когда оказывался неудобен.