Сразу после родов она вышла на репетиции пьесы Оскара Уайльда «Идеальный муж», где у нее была роль Гертруды. Этот спектакль был одной из несомненных удач МХАТа.

В послевоенные годы умерли все, кто держал Художественный театр на прежних высотах, – Хмелев, Москвин, Василий Сахновский… Ритм жизни Степановой сильно изменился. Она по-прежнему много играла, но ситуация в театре перестала ее удовлетворять. Театр хирел на глазах. Уже не было переполненных залов, как еще несколько лет назад, критика холодно принимала любые новые спектакли. Да и тех было немного… В личной жизни все тоже было не очень гладко. Александр Фадеев постоянно изменял ей, а по мере продвижения по служебной лестнице – он был генеральным секретарем Союза писателей, депутатом Верховного Совета и много что еще – все больше и больше уходил в себя, стал много пить, и жить с ним рядом становилось все тяжелее. Он болел – печень, сердце… Постоянно болели и дети, особенно Миша. Но Степанова не подавала виду. Она давно приучила себя к мысли, что ее личные дела – это прежде всего театр и лишь потом все остальное, хотя и муж, и дети значили в ее жизни многое. Александр Александрович часто говорил ей: «Все, что не главное, мимо, мимо», – и она твердо усвоила его совет.

Ангелина Степанова в роли Натальи Гончаровой в спектакле «Последние дни», 1943 г.

В их квартире у нее была своя половина, с отдельным входом, и никому не разрешалось входить туда, кроме определенных часов – после спектакля. Степанова была настоящей главой семьи. Никакая занятость Фадеева, никакие его проблемы не могли помешать ему исполнять просьбы – скорее, приказы – Ангелины Иосифовны. Он беспрекословно выполнял все ее пожелания, так

же как она – все пожелания их детей. В средствах семья не была ограничена – «Молодую гвардию» печатали колоссальными тиражами. То, как одевалась Степанова, поражало всю Москву – такого вкуса, умения носить вещи и потрясающей фигуры не было ни у кого. Степанова оставалась элегантной всегда, какие бы бури ни случались в ее жизни.

В мае 1956 года МХАТ гастролировал в Югославии. 14 мая в Загреб, где тогда был театр, пришла весть, которую никто не решался сообщить Ангелине Иосифовне. После спектакля ее посадили в машину и отвезли в Будапешт – прямых рейсов на Москву тогда не было. Ей сказали, что Фадеев тяжело заболел.

В Будапешт приехали утром, около четырех. В посольстве никто не спал – ждали Степанову. Ее встретили, отвезли в отель передохнуть. Она несколько часов лежала и мучительно пыталась понять, что же произошло… Правду она узнала в аэропорту в Киеве, где была промежуточная стоянка. Все ринулись покупать газеты. У Ангелины Иосифовны не было денег – только остатки югославских динаров. Она одолжила у стюардессы мелочь и в «Правде» на третьей странице увидела портрет Александра Фадеева в траурной рамке…

С самолета она сошла с газетой в руках. Встречающие молчали.

Александр Фадеев застрелился 13 мая на их даче в Переделкино. Он оставил предсмертное письмо, которое Степановой не показали. Что там было написано, она узнала вместе со всеми, в начале 90-х годов, когда письмо было опубликовано.

После похорон Степанова вернулась на гастроли в Белград. Через два дня она уже была в театре, удивив всех своей волей и выдержкой. Самолет из Будапешта приземлился за два часа до спектакля. Степанова с измученным, землистым лицом молча прошла к себе в гримуборную и так же молча, не слушая соболезнований, вышла на сцену. Играли «Плоды просвещения».

На следующий день в «Трех сестрах» Степанова играла Ирину. Первую свою фразу: «Зачем вспоминать?» – она произнесла с обычной легкостью, но зал вздрогнул. После спектакля она долго сидела, запершись в гримуборной. Она понимала, что спасение у нее теперь только одно – МХАТ. И никто не узнает, чего стоит ей ее спокойная замкнутость…