Жужжание мобильного отрывает меня от раздумий, достаю из кармана пальто и смотрю на номер Марка. Амалия и в этом права. Он такой хороший, замечательный парень. Зачем я это сделала? Надо поговорить с ним и объяснить всё.

– Да, – вздохнув, отвечаю я, поднимаясь с пола.

– Ты где? Я жду тебя, – спрашивает Марк.

– Уже выхожу. Прости, меня задержали, – вру я, и забрасывая сумку на плечо, выхожу из-за стеллажей.

– Отлично. Буду ждать тебя прямо в приёмной, скажи, что ко мне, и тебя проведут сотрудники.

– Хорошо, – спускаюсь по лестнице.

– Тогда до встречи.

– Пока, – выключая звонок, выхожу из библиотеки.

Ненавижу эту жизнь, которая превратила меня в непонятное существо, что не может дышать и жить. Ненавижу всё вокруг меня. Ненавижу себя за это. Ненавижу себя за эту любовь.

Бреду к своей машине, доставая ключи из сумки. Перебегаю дорогу и иду по дорожке, смотря себе под ноги, подбирая слова, что скажу Марку. Надеюсь, он поймёт меня. Поймёт, что психически я не стабильна, и мои желания такие же. Вздыхаю и поднимаю голову, палец замирает на кнопке блокировки машины. Дыхание теряется, не могу двинуться, смотря на мужчину, облокотившегося о «Мерседес». Не сейчас… да что же это такое? Почему в самые разорванные моменты моей жизни я теперь вижу его? Почему так жестоко?

– Отойди, – могу только вымолвить я, всё же, нажимая на кнопку, и машина издаёт писк, встречая меня вспышками фар.

Николас не двигается, сверля меня карими глазами, прожигая дыру во мне. Дышать сложно, смотреть на него не могу, слова Амалии крутятся в голове. Простить. Стыдно. Безумно больно. Отвожу взгляд от его мрачного лица, проходясь глазами по кожаной куртке, чёрным джинсам и ботинкам.

– Чёрт возьми, уйди, – цежу я, но не двигаюсь. Не могу подойти, не могу дотронуться до него, даже оттолкнуть нет сил.

– Здравствуй, Мишель, – его спокойный голос достигает моего сознания, полностью срывая остатки самообладания и мыслей.

– Не хочу желать тебе того же, Николас. Поэтому прошу, отойди от моей машины, – произношу сдавленно, опасливо и даже трусливо. Делаю шаг, но он не двигается. Злит меня это. Злит, потому что больно. Злит, потому что так люблю его. Сердце болит, физически болит.

– Нет, – одно слово, и я вскидываю подбородок, встречаясь с потемневшими глазами. О, я знаю этот взгляд, он сорвёт всю кожу с меня, оставит обнажённой и страдающей. Эта сила, что в нём, касается меня даже на этом расстоянии.

– Что ты хочешь? – спрашиваю я.

– Я не хочу, Мишель. Я требую, чтобы ты поговорила со мной, – тембр, что отдаётся шумным вздохом во мне, заставляет дрожать. Именно дрожать от этого повелительного наклонения. От него.

– Николас, уйди. Время разговоров прошло. Тем более требовать, ты не имеешь никакого права. Оставь меня, – голос пропадает, шепчу. Отталкивается от машины, делая шаг ко мне.

– Теренс, – дрожа, хриплю я, не имея возможности даже шевельнуться. Прочищаю горло, но даже это не помогает снять напряжение, что сковывает меня полностью.

Уголок губ его приподнимается в насмешке над этим словом, глаза пропускают опасный блеск, и он подходит практически вплотную ко мне. Сглатываю от этого, губы сухие. Облизываю быстро их, смотря в его глаза, которые уже тянут в свою глубину. Как же необходимо мне сладкое. Шоколад. О, господи, в голове шумит. Слышу его ровное дыхание и своё, рваное, быстрое. Он видит всё, что творится со мной, и это ему нравится. Нравится настолько, что накаляет воздух, трещащий вокруг него.

– На меня это больше не действует, Мишель, – шёпотом произносит он, склоняясь к моему уху. Меня накрывает аромат его кожи, что так близко ко мне.