— У тебя не выйдет, — спокойно ответил он, глядя мне в глаза и словно спрашивая: «Что-то еще?»

— Переведи меня в другую часть! Без разницы куда!

Джесс наклонился, открыл дверцу своего нового блестящего стола и, достав оттуда бутылку виски, плеснул себе в стакан.

— Хочешь патрулировать границу? Тебе светит разжалование из офицеров, крошечный оклад, непроходимый лес да пара собак в товарищи.

— Прекрасно. Я люблю собак, — решительно протянул я ему ладонь, показывая, что согласен. — Назову одну твоим именем.

К сожалению, брат юмора не оценил.

— Послушай, Ник, — Джесс тяжело вздохнул и, откинувшись в кресле, закинул ногу на ногу, совсем как отец когда-то. — Глупо портить карьеру из-за досадного недоразумения. Сейчас ты зол, но пройдет пара недель, может, месяцев, и ты будешь жалеть о принятом в спешке решении. Ты понимаешь, что в тебя вложены сотни тысяч фунтов? Думаешь, Максфилд отпустит одного из лучших солдат просто так, потому что ты устал? Знаешь, что делают с солью, когда она становится несоленой?

— Просвяти меня! — развел я руками, хотя уже и так догадывался, что ответит брат.

— Ее выбрасывают, — произнес он. — Так что постарайся, если не оставаться «соленым», то хотя бы делать вид. Через неделю полковник вместе с руководителями других лабораторий посетит Коракс, так что можешь начинать готовиться.

— Зачем? Максфилд знает меня как облупленного. Не удивлюсь, если он наизусть процитирует все мое досье, — фыркнул я.

— Мы запустили проект, который тестировался почти пять лет. И запустили удачно, — словно нащупав в моей обороне брешь, воодушевлённо произнес Джесс. В его глазах загорелся нездоровый азарт. — Группа Бета — первый в мире действующий боевой отряд, применяющий Эхо. На тебя уже пришёл приказ.

Он протянул мне конверт, запечатанный сверху золотистым гербом. Я медленно развернул письмо и застыл.

«Назначить младшего лейтенанта Н. Лаванта командиром экспериментальной группы Бета…»

Это ужасно, но на секунду я испытал удовлетворенный восторг, вслед за которым обрушилось чувство вины, подпитываемое желанием разбить собственные кулаки и лицо брата в кровь.

— Ты в своем уме? — швырнул я в него бумагой. Он глянул на меня не шелохнувшись.

— Более чем. Ты прекрасно знаешь, только два человека могли претендовать на эту должность. Ты и… — Джесс запнулся.

— Ну же, договаривай!

Но он промолчал.

Напряжение, повисшее между нами, было ощутимо почти физически.

Разговор был окончен, поэтому я мысленно послал брата к чертям и, стиснув в карманах ладони в кулаки, развернулся и вышел прочь.

— Воротник застегни, командир! — крикнул Джесс напоследок.

Положение оказалось хуже некуда, потому что я отлично знал брата. Понимал его, как никто другой. Мог видеть мир его глазами, а после внедрения в Эхо слышал даже шум крови в его голове и ощущал, как шелестит листва у него под ногами во время пробежек, но только после произошедшего понял, что переубедить его мне не по силам.

С огнем ненависти, родившимся внутри него, не смог бы справиться ни один человек. Даже я. Он жил им, этот огонь был источником его силы. Как истинный безумец, он настолько слепо верил в успех дела Коракса, что каждая клетка его разума была сосредоточена только на поставленных задачах. Ничего не могло бы противостать его принципам, ни один солдат не смог бы даже сымитировать такой преданности делу, какой жил он. Джесс посвятил себя войне ради одному ему известных благих целей, когда я, наконец, понял, что хочу мира. И ни один привычный метод убеждения здесь не годился.