***

Отец не появлялся пару недель. Где он торчал, мы не имели понятия. Тетя Маргарет, его кузина, разместила нас на втором этаже своего дома на юге Лондона, и так как своих детей у нее не было, чувствовалось, что наше присутствие ее напрягало.

— Все, спи давай. — Джесс выключил свет и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Со дня маминой смерти прошел почти месяц, но я все равно продолжал ждать, вдруг она зайдет пожелать спокойной ночи.

Сон не шел. Я встал и босиком вышел в холодный коридор.

— Я не ожидала, что все случится именно так, Джесс. — Из комнаты брата послышался голос Розалин. То, с каким снисхождением она произнесла его имя, заставило все внутри сжаться. Я не должен был подслушивать, но не мог заставить себя пошевелиться и уйти.

— В каком смысле не ожидала? — откликнулся брат.

— Мне так жаль, прости. — Голос Рози практически стих, растворившись во всхлипах. — Но у нас ведь были планы, помнишь? А что теперь? Как же твой университет?

Я мог поклясться, что даже через закрытую дверь чувствовал, как заныло его сердце. Она что, расстается с ним? На самом деле? Кто так поступает?

— Я не ожидала, что будет так трудно…

— Ты думаешь, я мог такое ожидать? — закричал Джесс, отчего еще несколько всхлипов разорвали тишину. — Думаешь, кто-то мечтает о том, чтобы в семнадцать лет оказаться в полном дерьме, с кучей банковских долгов, отцом, предпочитающим на все забить и уйти в себя, да еще и младшим братом, о котором надо заботиться? Ты на самом деле считаешь, что такое можно планировать?

Судя по стуку каблуков, она попыталась уйти, но брат ей не дал.

— Пожалуйста, Роз. Прости. Прости! — Его голос умолял. — Я не смогу справиться один. Только не сейчас.

Все звуки смолкли. Я тихо молился, чтоб она сказала «извини», и все снова стало как раньше. Ну же, Рози. Чего ты молчишь?

— Не злись, Джесс, — наконец сказала она. — Но я не могу. Это слишком сложно.

— Просто уйди, — прошипел он.

Я отвернулся, услышав ее шаги, и кинулся обратно в комнату. Потянулся к ручке, чтобы закрыть за собой дверь, и встретился с Розалин взглядом. Девушка замерла, слово я застал ее на месте преступления.

— Ты почему не в кровати? — спросила она, подошла ближе и мягко опустила руку на мое плечо. Рози всегда была ко мне добра. Можно сказать, я даже любил ее. Но на этот раз я скинул ее ладонь.

— Ты уходишь? — спросил я, заглядывая ей прямо в глаза. Она отвела взгляд.

— Прости, Ники, — ответила девушка и, быстрым шагом спустившись по лестнице, скрылась из виду. А я так и остался стоять, глядя, как внизу за ней закрывается входная дверь.

Помню, еще полгода назад я смотрел в ее улыбающиеся глаза серого цвета и, подражая Джессу, пытался неумело флиртовать, говоря, что они прекрасны, как летний дождь. Теперь я понял. Я ненавижу дождь.

Я со всей силы захлопнул дверь. В комнате брата что-то разбилось, ударившись о стену. Я упал на кровать и, повернувшись на бок, закрыл уши руками. Только бы не слышать.

***

После разрыва с Рози Джесс словно сорвался с цепи. Стал замкнутым и мрачным, часто появлялся лишь под утро. Вместо сердца в нем разверзлась глубокая черная бездна, где он хоронил собственную боль. Наверное, ему было так легче, ведь он не мог рисовать, как это делал я. Зато он мог драться. Выбивая из себя счастливые воспоминания. О Рози. О доме. О маме с ее вишневыми пирогами по пятницам и о своей прежней жизни.

Джесс десять лет посвятил боксу. Мама была не в восторге от его увлечения, но сильно не возражала, надеясь на то, что «мужской» вид спорта сможет укрепить связь между ним и отцом. Меня же отдали на плаванье год назад, но после смерти мамы занятия пришлось бросить.