Ута отложила книгу в сторону и подумала о Хансе.

Большинство воскресных вечеров они проводили в постели. Массируя друг друга, занимаясь любовью…

Она почувствовала легкое потягивание глубоко внутри между бедер. Выключила свет. И понадеялась, что бывший придет к ней во сне... С привкусом красного вина на языке она заснула.

***

Ута проснулась в понедельник с похмельем. Решила не пить в течении последующих двух недель…

Ей нужно подумать и о будущем осеменителе! Ничего не подозревающем доноре спермы. О том, кто еще не знал, что через девять месяцев станет отцом поневоле!

Чистя после завтрака зубы, она молилась:

— Дорогой Бог. Пожалуйста, сделай так, чтобы отец моего ребенка не пил, не курил, не нюхал, не кололся и не трахался со всеми подряд. Аминь

Ута положила зубную щетку и получила ответ свыше в виде внутреннего голоса:

— Все будет хорошо!

И у Уты, в конце концов, подошла очередь к доброму Господу…

Она промыла зубы и прошептала: — Спасибо тебе, дорогой Бог!

Бедный Шопенгауэр. Зря он упустил Бога из виду…

Ута посмотрела на свои десны в увеличительное зеркало.

Несколько шеек зубов были обнажены — из-за возраста! Их цвет был тускло-розовый, хотя, их текстура выглядела вполне удовлетворительной

Она достала пузырек с золотистой жидкостью.

Оливковое масло холодного отжима!

Ее старый начальник и профессор пародонтологии всегда повторял:

— Из моих наблюдений самым значительным является положительное влияние оливкового масла на десны. Ежедневного полоскания достаточно, чтобы сохранить молодость до глубокой старости!

Ута встрепенулась, сделала большой глоток и прополоскала рот в течение положенных пяти минут. Затем выплюнула. На ее языке и щеках осталось ощущение 'мохнатости'.

— Мерзко! — произнесла она и пошла в свою гардеробную...

***

Во вторник у Уты было свидание. Поедание суши с Лией.

Суши-бар был переполнен.

Ута внимательно осмотрелась по сторонам. Никаких следов Лии. Вместо этого за барной стойкой сидел профессор Маттео. Он наколдовал табурет справа от себя.

— Я защищал это место как зеницу ока в течение нескольких дней, — сказал он — Я почти сдался!

Запах его зловонных бактерий поразил нос Уты.

Профессор еще ничего не сделал с убивающими любовь микробами, вернее, основателями пародонта.

Она слабо улыбнулась и объяснила:

— Мне нужно два места, профессор. Я жду свою подругу.

Выражение его лица исказилось.

— Я старый дурак. Подумал, ты здесь ради меня. Но если ты составишь мне компанию до появления твоей подруги, я освобожу свое место!

Ута кивнула и плюхнулась на табурет.

— Возьмите нигири, — прощебетал повар и ушел. Он привык к тому, что к нему все прислушивались.

Герр Маттео посмотрел на нее.

— Я много думал о тебе, моя дорогая фрау Баумгартен. Я могу называть тебя Утой?

Ута кивнула.

— Я Бруно.

— Я знаю, что ты Бруно, — ответила она — Вчера я выставила тебе счет.

Профессор громко рассмеялся, его шея вытянулась.

— Сколько бы мне ни пришлось заплатить за твою консультацию, для меня она стоила того!

Он сделал паузу и придвинулся ближе.

— Ута, ты должна мне братский поцелуй!

Он поджал губы и, кажется, прицелился...

— Я помешала? — пробурчала Лия.

Щеки Ута вспыхнули. Ее облегчение было огромным:

— Лия, вовсе нет. Позволь мне представить тебе моего друга профессора Маттео.

Лия подняла брови:

— Еще один друг или это твой новый партнер? Что я делаю не так?

Она протянула руку профессору:

— Простите меня, если помешала вам! Я закадычная подруга Уты, Лия Калатбари. Если что, могу уйти.

Бруно сузил взгляд. Заметался между красивой докторшей и ее пышногрудой подругой. Опустив глаза на свою тарелку, пробормотал: