– Окороти язык, Уоррен!

– Сэр, я понимаю, что вы расстроены. Но мне нужно…

– Хуеву тучу денег! И что взамен? Батя… Его этот город прикончил. Я плачу налоги, их поднимают каждый год, как по часам прямо. И что? Хотите арестовать кого-нибудь? Блядского мэра своего арестуйте.

Когда Лора наконец заговорила, голос ее был так тих, что полицейский чуть не прослушал:

– А сказали, какой свитер?

Бризбуа перевел взгляд на нее:

– Что?

– Свитер – они сказали, какой свитер? Зеленый? Зеленый кардиган?

– Э-э… – Он полистал блокнот. – Нет, кажется, синий. С узором.

– Каким узором?

– Точно не скажу. На фотографиях будет видно, а сам свитер судмедэксперты заберут. Почему вы спрашиваете?

– Я… просто так. Это не очень важно. Уже.

За окном неслышно зашептал фён – потек с далеких горных склонов, пополз вдоль подножий. На улице Огден растают отпечатки покрышек в слежавшемся снегу – сначала слякоть, затем топкая водица. Следы ДТП постепенно исчезнут – кроме одной четкой резиновой полосы на асфальте, долгого юза, другой след, что ведет к ограждению у моста. Этот останется надолго.

К приезду Бризбуа группа реконструкции уже сворачивалась. Установили разметку для аэросъемки; в свете прожекторов дыхание светилось зимними радугами.

Бризбуа начал с констеблей из группы:

– Колин. Грег.

Констебль постарше, Колин, поднял голову, улыбнулся:

– Сержант Бризбуа. Как мило, что вы нас навестили.

Никогда не называли его Мэттью. Больше толком никаких поклонов его чину.

Бризбуа приехал по вызову.

– Пейджер в куртке. Куртка в гардеробе.

– В каком гардеробе?

– У меня было свидание с искусством. Пришлось в машине переодеваться. Надеюсь, тебе легче.

Хорошо бы на этом и закончить. Хрен там.

– Ты что, не мог из кинотеатра сбежать? Показал бы жетон, вернули бы деньги.

– Не с таким искусством.

Грег, констебль помоложе, засмеялся:

– Только не говори, что в стрип-баре козлом скакал, пока мы тут морозимся.

– И не с таким.

Сержант Мэттью Бризбуа ходил на «Лебединое озеро» – ежегодная постановка городской балетной труппы, и билет его жены лежал на соседнем сиденье. Бризбуа вздохнул:

– Ладно, покончим с этим. Я был на балете. Мы с женой купили абонемент. Жена купила. На двоих. В общем, билеты были, не хотелось профукать.

– На балете? Типа «Петрушка»?

– Нет, не «Петрушка».

– Петрушка? – переспросил Грег. – У меня девка одна была – с ней как-то вышла такая петрушка…

– Ха, – сказал Колин, – а какая петрушка у меня как-то раз вышла с женой… – Он глянул на стаканчик в руке Бризбуа – над стаканчиком вился пар. – Но за кофейком к «Тиму» успел забежать. Мы следователи, мы такие вещи подмечаем.

– Нам, я так понимаю, тоже принес? – спросил Грег.

– Нес. По дороге уронил. – Бризбуа глотнул кофе – громко и с расчетливым удовольствием. – Ну, – сказал он, – что тут у нас?

– «Понтиак-олдсмобиль». Съехал с горки, потом с дороги, вон там. На лед, похоже, угодил. На мост не вырулил, вылетел на насыпь. Кувырнулся раза два, может, три.

– «Олдсмобиль»? – переспросил Бризбуа. – Это ж гора железа. Их даже не выпускают больше. Сколько уже – лет десять минимум. Итак… Мужчина. Пожилой. Чей-то дедуля. Да?

Колин кивнул:

– Умер на месте. До сих пор там. Непонятно, как его выковыривать.

– Пристегнут?

– Не-а.

– Номера проверили?

– Ага. На машину ничего. Даже за превышение скорости.

– А на водителя? – спросил Бризбуа. – Через ПБД прогнали? – То есть через центральную полицейскую базу данных. Любое столкновение с полицией – задержанный, свидетель, фигурант в любом рапорте, от домашней ссоры до жалоб на шум, – и имя водителя мигом всплывет.