– Как же ему удалось с ничего-то флотилией обзавестись?

– Не знаю! Только давай уйдем от греха подальше. Я еще с утра прослышал, что наши купцы с московскими сговорились: бить будут Рукавишникова за его разгулы. И верно – через его выверты о нашей знаменитой ярмарке дурная слава пойдет. Кто ж тогда к нам приедет-то, особливо из иноземных стран?..

И верно – едва приятели в сторону отошли, пронеслись мимо них девки визжащие. За ними – купцы да казаки с нагайками. А тут из-за угла и сам хулиган-горбун вынырнул. Костылями машет, кричит:

– Спрячьте, ради Христа, православные! Купец Саповалов в свою лавку юркнул. А Хренов пожалел убогого, впустил Рукавишникова в свою палатку, да еще и тряпками забросал сверху, чтоб не нашли. Битый час нижегородские да московские забияки по ярмарке шныряли, горбуна искали. Так и не нашли. Угомонились.

Испуганный Рукавишников до темноты в лавке костромского купца просидел. Когда опомнился, попросил опохмелиться. А как опрокинул стаканчик, на разговор со спасителем своим его потянуло.

– Ну, каков торг? – поинтересовался. Хренов и не потаился:

– Пустое дело, одни убытки! Горбун свой горб почесал да и говорит:

– За то, что ты меня спас, я научу тебя, как деньгу приманывать. Я сам в молодости грошу медному рад был, а теперь мильоны не знаю куда девать. А все благодаря денежной банке, в которой я деньги коплю. Вот и ты делай, как я.

– Да где уж тут скопить, – вздохнул Хренов. – Уж сколько раз откладывал, да никак не получается. То одну прореху латаешь, то другую. Мечта у меня есть – пароходик прикупить. А денег на ту мечту никак не скоплю. Только отложим, глядь – сызнова подножка, случай какой, и пуста кубышка…

– А ты неправильно копишь. Слушай, я тебя научу! – Горбун, прижавшись к стене, опять почесал свой горб. – Выбери самую простую банку стеклянную, только большую. Подержи ее в руках, согрей своим теплом да громко назови, глядя в нее, свое имя, да как по батюшке, да фамилию. И положи на дно бумажную деньгу. Будет червонец, еще лучше… А так вообще-то любая сойдет. Потому дело не в том, какая ей цена, деньге-то, а дело в заговоре. Вот положишь и, опять же глядя в банку, скажешь, какой драгоценный камень тебе больше всего люб. Алмаз аль яхонт? Иль еще какой… Прямо так и скажи – и сызнова червонец али еще какую бумажку кладешь. Потом мех какой тебе приятен. Ну, соболь там, белка, куница… Назвал – еще деньги на дно банки.

А четвертым будет твое самое заветное желание – то, ради чего ты деньги собирать хочешь. Вот и скажи: «Хочу купить пароход!» И положи четвертую бумажку. Вот сие запомни крепко: сперва имя, потом драгоценный камень, любимый мех и желание – это и будут четыре ключа от богатства, которым только ты пользоваться будешь. Это четыре твоих заповедных слова, на которые деньги станут отзываться и сбираться. Только успевай потом класть их в ту банку!

– Чудно как-то… – подивился Хренов. – Как же мне все свои деньги в ту банку запихивать? А ну как не войдут? Да и где я банку держать стану? А ежели украдут, это ж банка, а не банк?!

– В укромном месте схоронишь. Конечно, риск есть. Но ведь в денежных делах как без него? Придется рискнуть, коли пароходик хочешь! А про все свои деньги не волнуйся. В банку надо только по четыре бумажки с каждой прибыли класть. Но всегда с заговором! Остатние деньги хошь в банк снесешь, хошь в дело пустишь.

– Так откуда же тогда они на пароход возьмутся? – опять чего-то недопонял Хренов.

– В том-то и волшебство, – терпеливо пояснил Рукавишников. – Ежели станешь заговаривать банку кажен раз, к тебе деньги рекой потекут – на все хватит, и на желанный пароходик також. Но вот токмо одна закавыка. Как увидишь ты, что деньги собраны, – ты должон непременно желание свое заветное исполнить. И ни на что другое их не тратить, понял? Не то уйдут-утекут денежки-то. Вот и валяй. А мне, пожалуй, пора. Прокрадусь задами, покуда темно…