— Хочешь погулять? – Амаль ловко подхватывает ролл палочками и отправляет его в рот.

По его выражению лица сейчас сложно догадаться, как он относится к моим словам. Я отрицательно качаю головой. Не хочу быть обузой, надеюсь, что через две недели мне уже разрешать полностью вставать на ногу.

— Когда врачу?

— Скоро. Я дома занимаюсь по программе тренера, надеюсь, что с моей ногой все гуд.

— Давай проверим, - Амаль так резко встает, что я пугаюсь. Он успокаивает улыбкой, подходит ко мне, протягивает руку. – Вставай.

На костылях я по квартире бегаю. Пару раз вставала возле опоры, но никогда не ходила. Мне страшно сделать шаги. Боюсь, что могу упасть и опять буду ограничена в движении. Тренер меня периодами ругает из-за моего страха, с ним и возле опоры несколько шагов делаю, но сама ни за что. Но сейчас, переборов себя, хватаю ладонь Амаля, встаю. У меня сразу начинает кружиться голова, крепко держусь за протянутую руку.

— Медленно идти ко мне, - шепчет Амаля, отшагивая назад, но ладонь не убирает.

От страха начинают стучать зубы, но, смотрю в темные глаза, введусь на ободряющую улыбку, делаю первый шаги. Ноги деревянные. Ноги не хотят слушать команду мозга: идти. Еще пару раз шоркаю ногами, но в какой-то момент путаюсь в них и, испуганно вскрикнув, начинаю падать. Амаль реагирует сразу же: хватает за запястье, оказывает очень близко, свободной рукой придерживает за талию, сильно прижав к своей груди. Он буквально держит меня на весу. Взгляд его темнеет, с глаз перемещается на губы и обратно. Едва дышу, боюсь пошевелиться. Мне кажется, что меня сейчас поцелуют. Зажмуриваю глаза, когда Амаль склоняется ко мне, его запах забивает ноздри, и стук сердца гулко отдается в ушах.

— Амаль, чего у тебя на посту никого нет? Ой, упс, кажись не вовремя…

9. 9 глава Мне такое не по вкусу

— Скажи по секрету, у вас уже что-то было? – Алик стоит возле стола, разглядывает папки на краю, иногда поглядывая в мою сторону. Я прищуриваюсь, усмехаюсь.

— Нет. Мы еще в стадии знакомства друг с другом.

— Всегда поражался твоему терпению.

Опускаю глаза, рассматриваю корешки папок. Терпение? Да, оно у меня безграничное, выработанное годами, но все копится внутри и однажды происходит взрыв, и волна все сносит на своем пути. Бывают помутнения в рассудке, когда ты действуешь здесь и сейчас, подгоняемый инстинктом сохранить себя и близких людей. Так было со мной в момент, когда Алику угрожала опасность. Я сделал то, что сделал бы любой, если его родной человек оказался в опасности. А Алик взял на себя ответственность за то, чего не совершал.

Поднимаю глаза, смотрю на Хаджарова. Мы с ним связаны сильнее, чем сиамские близнецы. Никто и ничто нас не разведет в разные стороны. Это просто невозможно. Столько лет вместе, преодолевали все трудности, поднимались с самого дна, чтобы оказаться наверху и смотреть вниз, ценить то, что имеешь. Никто между нами не встанет: ни враги, ни женщины, ни жажда власти и денег.

— Что с Риной у тебя? – перевожу тему со своей личной жизни, на личную жизнь Хаджарова. При упоминании Рины, выражением лица Алика становится мягче, в глазах появляется улыбка.

— Все хорошо. Мы потихоньку привыкаем друг к другу и осторожно планируем будущее, но, - Хаджаров полностью поворачивается ко мне. – Ты не уходи от темы. Что с ее ногой? Долго она будет в инвалидной коляске народ пугать?

— Врач сказал, что реабилитация потихоньку идет. Она молодая, кости срастаются быстро. В любом случае, скоро будет бегать, как коза горная. Боюсь, тогда мне придется присматривать за ней более пристально.