— Родным позвонила? Может тебе сейчас что-то необходимо?

— Зарядку, - неудобно просить о мелочах. Представив, что мне еще нужно, хочется взвыть. Придется все же звонить Леве. Не скрыться мне от него.

— Понял, через полчаса вернусь, - Амаль встает со стула, ободряюще улыбается и уходит.

В палате как была тишина, так и осталась. Две койки заняты бабушками, третья мной, а четвертая пустая. Пытаюсь удобнее устроиться, получается не очень. Спина затекает, хочется поменять положение, но из-за ноги ничего не получается. Вопрошать кого-то, за что мне такие испытания, нет нужды. Никто ответа не даст. Нужно просто принять новое положение вещей и подстраиваться под них. Сегодня не буду звонить брату, пусть еще потревожится обо мне, может, проснется совесть, в чем сомневаюсь. Пишу смс менеджеру в ресторан по поводу своей нетрудоспособности. Мне тут же перезванивают. Выражают сочувствие, спрашивают, что принести, чем помочь. Я пока от всего отпираюсь, но предупреждаю, что от руки помощи не отказываюсь насовсем.

Через полчаса ко мне приходят незнакомые люди с пакетами. Хмурые, молчаливые. Я недоуменно смотрю на людей, потом замечаю Амаля. Он стоит в коридоре, с кем-то разговаривает по телефону, заметив мой взгляд, приветливо улыбается. Для меня загадка, что ему нужно от меня? Нормальный мужик на его месте от радости плясал, что у к нему не имеют претензий, а этот суетится. Сразу вызывает подозрения. Он меня постоянно от чего-то спасает. Может у него призвание Спасатель, и нет никакого другого смысла в его помощи?

— Что это? – тихо спрашиваю, когда Амаль подходит к моей койке и садится на стул. – Я просила только зарядку.

— Ничего такого. Зарядка есть. Еще купил удобный костюм, медсестра поможет переодеться. Воды, фруктов. Удобную подушку. От постоянного лежания могут появиться пролежни. Если что-то еще нужно будет, звони мне, если что-то необходимо сейчас, обращайся к медсестрам. Они не откажут в помощи.

— Зачем вам все это? – подозрительно спрашиваю, не ведясь ни на что.

Я знаю, что бесплатный сыр в мышеловке. Определенно этот человек чего-то хочет от меня. Прищуриваюсь. Если он такой щедрый, гендиректор, значит, с него действительно можно потребовать деньги. Например, пятьсот тысяч. Это вполне будет достаточно, чтобы закрыть долг перед Захаром. Брата бы еще в психушку упечь на принудительное лечение, но это что-то из области фантастики.

— Вряд ли вы по доброте душевной меня обхаживаете, - хмыкаю, скрещивая руки на груди. – Так чего вы хотите от меня?

— Тебя.

Как не рассмеяться в лицо этому человеку? Приходится прикусить губу, при этом не опускать взгляд. Амаль прищуривается. Его глаза совершенно ничего не выражают, даже закрадывается мысль, что шутит, но интуиция шепчет, ничего подобного. Я хоть молодая и местами зеленая, но уже умею плюс минус распознавать, когда люди всерьез говорят, а когда шутки изволят шутить. Тем более этот мужчина не похож на того, кто любит веселить народ. Он из породы Захара, только костюмчик более солиднее, да и должность повыше, чем какой-то там владелец подпольного казино.

— Думаете, что за удобную подушку и пару яблок так дешево продамся? – шепотом спрашиваю, чтобы соседи по палате не слышали. Надеюсь у Амаля со слухом все в порядке. Повторно задавать такой вопрос не буду. Смелости не хватит.

— У тебя есть цена? – темная бровь выгибается, на губах появляется ироничная улыбка с налетом холодности, от которой мурашки по всему телу. – Называй.

— Что? – удивленно округляю глаза. Шутки шутками, но это уже не в какие ворота не лезет. – Я просто неудачно шутканула.