Между ними, безусловно, пробежала искра, но… Это самое «но» было пропастью, в которую Даша лететь не собиралась.

Несмотря на решимость, обрывки ночи, проведенной с Костей, то и дело всплывали в ее памяти, поднимая на поверхность запертые на все замки чувства. Ужин с панорамным видом, роскошный букет, поцелуй…

К Максу она подобного не испытывала. Увы! Совместные танцы, да и вечер в целом, доставили удовольствие, но не больше.

Хотя Даша не планировала сбрасывать Макса со счетов, ведь хорошая компания гораздо лучше одиноких вечеров. Пусть и без романтического подтекста. Она же сама просила маму не женить ее с сыном тети Лены. К тому же неподвластные разуму чувства могли вспыхнуть в любой момент. Или нет?

Даше влюбляться раньше как-то не приходилось: ни с первого, ни со второго взгляда. И это ее по-настоящему тяготило. Она не знала, что такое любовь, точно так же, как и счастье. Только по книжкам. Но как оказалось, чужой опыт на себя не наденешь. Придется ей набираться собственного.

Новое задание книги счастья будто плеснуло бензина в костер и без того взрывоопасного Дашиного настроения. Автор предлагал устроить день любви к себе. В пояснениях главы она прочитала, что нужно отказаться от самобичевания, – напротив, следовало себя хвалить, холить и лелеять.

Ничего из предложенного ей делать не хотелось. Даша себя недолюбливала, четко следуя маминому примеру. Придирки, критика и упреки самой себе были для нее нормой.

В течение всего дня она испытывала жуткое сопротивление, саботируя выполнение задания. Корила себя за медлительность и непродуктивность на работе. Бессонная ночь сказывалась: она периодически клевала носом, подпирая рукой подбородок, чтобы невзначай не расстелиться на клавиатуре. В обед решила подремать вместо того, чтобы поесть, и с трудом дотянула до окончания рабочего дня. На завтра нужно было сдавать важный отчет, а она за него даже не принималась. Голова совершенно отказывалась работать. Потому Даша, несмотря на недоделки, задерживаться не стала. Единственное, чего ей хотелось – это распластаться на кровати и ни о чем (и ни о ком!) не думать. Придя домой и утолив голод наспех отваренными пельменями, она открыла блокнот, отметила четвертый день на пути к счастью, как день нелюбви к себе. И написала, обведя каждую букву по несколько раз: Я несчастна!

А после убрала блокнот вместе с книгой на полку повыше, чтобы те не мозолили ей глаза.

На улице было еще светло. Из приоткрытого окна доносились задорные голоса с детской площадки. Немудрено. На часах не было еще и восьми.

Даше казалось, что все вокруг счастливы, кроме нее. Может быть, просто ген счастья ей не положили при рождении? И как бы она не старалась, ее попытки будут напрасны. Хотя, если быть честной, сегодня она не старалась. Просто слила задание, потому что любить себя еще сложнее, чем быть счастливой.

Даша услышала, как во дворе залаяла собака, как после этого сиреной заголосил ребенок. Даше тоже захотелось заплакать. Ей стало так жалко себя. В этот момент казалось, что не только она себя не любила, но и весь мир был с ней заодно. Она будто снова была одиноким, никому не нужным подростком, который закрылся в своей комнатенке, предпочтя фантазийный мир книг жестокой реальности.

Утерев покатившиеся по щекам слезы, она смахнула на телефоне оповещение о пропущенных вызовах от мамы и Ленки, а вместе с ними сообщения от Кости и Макса, даже не открыв. Она не желала никого слышать, и в первую очередь собственный внутренний голос, напоминающий интонациями мамы, как Даша себя не любит.