– Уже, видимо, забыл, как блеял от счастья, когда всю морковь с грядок сжирал и клумбы общипывал, – снова подала голос кикимора.

– Ну и как тебе на метле? – спросил негромко с издевкой дядя Витя, пока водитель пререкался со своей женой. Стасик промолчал.

Через час абсолютно все чувствовали себя зомби. У Стаса отсохли руки, у дяди Вити – зад и у всех без исключения – уши. Доехали ближе к рассвету. Фавн вышел из машины, и тогда Жбанов понял, почему тот по дороге несколько раз путал газ с тормозом, а он отбил себе все колени и лоб: у водителя из-под штанин виднелись копыта.

– Поверь, там такие педали, что только копытами и давить, – сказал дядя Витя, заметив, как таращится новоиспеченный колдун на фавна.

– Извините, а не подскажете, где тут кладбище? – обратился к ним зомби. – Я тетку приехал навестить.

– Сейчас по дороге прямо, а как увидишь вывеску «Бар Упырь», сворачивай налево, и через полкилометра будет кладбище, – объяснил дядя Витя, и зомби, откланявшись, отправился в путь.

– Ну что, добро пожаловать в Кошмаринск, – похлопал дядя Витя Стасика по плечу, и парень кисло улыбнулся в ответ.

Остаток пути до новой квартиры Стасика добирались пешком. Жбанов глазел по сторонам, пытаясь разглядеть незнакомый ему город в рассветных лучах. Но ничего такого, чтобы раскрыть в изумлении рот, не попадалось. Дворы как дворы, парковки как парковки. На капотах машин дремали обычные коты, бродячие псы растаскивали мусор из неприкрытых урн, по дорогам изредка проезжали такси, а ранние бабки заполняли первые троллейбусы. Дядя Витя уже не лаял и выглядел как самый обычный мужчина. Видимо, сказывалось отсутствие луны на небосводе.

Сонный Жбанов зевал и думал над тем, что ничего магического этой ночью, по сути, и не произошло. В сумерках всякое может показаться: и хвост, и копыта. Бачок взорвался, скорее всего, из-за прогоревшей прокладки, а ворота дядя Витя сломал потому, что те и так на ладан дышали. Всё остальное можно было спихнуть на незрелые шутки и на общую усталость после развода. Но тут они подошли к подъездному домофону, дядя Витя нажал три раза цифру шесть, затем решетку и резко отпрыгнул назад, потянув за собой Стасика.

Дверь тут же воспламенилась и сгорела подчистую, обдав обоих мужчин сильным жаром.

– Ты так лучше не делай. Я просто ключ от домофона потерял. Этот код на всякий случай нам управдом выдал. К нам тут как-то Дед Мороз на Новый год решил заглянуть. Так ему по приколу кто-то про этот код сказал. В общем, три года мы уже без подарков сидим, ждем, когда дедушка бороду отрастит и обиды забудет.

Стасик понимающе моргнул глазами без ресниц.

– Опять какие-то черти весь подъезд задымили, – ругался дядя Витя, поднимаясь по лестнице, а Стасик никак не мог понять: выражается оборотень буквально или фигурально.

Сам подъезд выглядел довольно обычно, не считая вставленной в рамочку вышивки пентаграммы, что висела на стене, а еще странных цветов, произрастающих на подоконниках.

– Мандрагора, – пояснил дядя Витя. – Бабки здесь такие же, как и везде, просто герань в плане приготовления зелий бесполезна. А вон те вьюнки вообще не советую трогать, – показал он на огромные живые лианы, так и норовившие вцепиться в прохожих.

– Задушат? – испуганно вжался в стенку Стас.

– Ага. Вера Петровна задушит. Она у нас экоактивистка, чтоб ей борщевик в лесу вместо лопуха под руку попался. Красной книгой тебе по голове всё что хочешь о матери-природе растолкует. В общем, лучше не связываться.

– Понял.

– Ну вот, добро пожаловать, – сказал заветные слова дядя Витя, когда они подошли к старой черной двери, на которой кто-то красной краской написал слово «ведьма» с тремя восклицательными знаками.