В тот, где нет мыслей, нет ограничений, и стеснения тоже нет. Зато есть мои ладони, сомкнувшиеся вокруг его шеи. Есть его руки, прижимающие меня к чужому телу. Есть язык, опытнее которого я ещё не встречала.

И глубокий поцелуй, со вкусом кофе и желания.

— А теперь, Морозова, — ироничным шёпотом, пока я пытаюсь собрать в кучу разбегающиеся мысли, — скажи, что это был спор и, может быть, я даже дам тебе сдать мой предмет.

2. Глава 2. Глебов

Сдать-то дашь, а вот как…

Сдержавшись, чтобы не тряхнуть головой, я отгоняю лишние мысли. Сколько их таких в потоке? Умненьких, скромных, в очках и со школьными хвостами? Гораздо больше, чем уверенных и упакованных двоечниц, вот только все эти вамп никогда меня не привлекали.

Мозг гораздо сексуальней груди третьего размера.

Дана тоже была такая, светловолосый ангел с милым лицом и умными глазами. Нежный, мягкий и насквозь лживый.

Воспоминание об измене, с момента которой не прошло и недели, отрезвляет.

— Спор, — на выдохе признаётся выпускница, отстраняясь и фокусируя взгляд. Всё-таки близорукость. — Илья Глебович, простите, это дурацкая шутка.

Шутка, может, и правда дурацкая, но на месте Морозовой извиняться я бы не стал. Потому что ей понравилось, хотя вряд ли сильнее, чем мне.

— Жень, я перезвоню, — вспомнив о приятеле, я сбрасываю вызов и убираю телефон. Одной рукой продолжая прижимать к груди, стоящую между своих ног, студентку.

Спор.

Нормальная ситуация в этом гадюшнике. За почти десять лет практики бывало и не такое. И мне всё ещё не удавалось понять, кто тупее, студенты или преподаватели — и те и другие стойко держали планку. Вон и группа Морозовой стоит охреневшая у дверей в строительный корпус, а блондинка-заводила, фамилию которой мне даже вспоминать лень, сверлит спину девушки в моих руках нехорошим взглядом.

— Садись, Морозова. — Показательно заправив выбившийся от ветра локон ей за ухо, хмыкаю я. И отклоняюсь, чтобы достать второй шлем.

— Я?!

— Ты, Морозова. — Только отпустив её, разлохматившуюся и разгорячённую после неожиданного для обоих поцелуя, замечаю, что на улице похолодало, и застёгиваю куртку. — Или хочешь вернуться к друзьям? — Последнее слово — с нескрываемой насмешкой.

Нервно обернувшись, она решительно собирает волосы резинкой. В хвост.

Мор-р-озова…

— Нет. А к-куда вы?..

Клинит меня конкретно, потому что в голове, кроме собственной спальни, и вариантов-то не остаётся. Вот только неделя без секса не тот срок, чтобы начать кидаться на собственных студенток. Пусть даже настолько в моём вкусе.

— Домой, Морозова. К тебе домой, — фыркаю я, перекинув ногу через мотоцикл. — Заодно проведу индивидуальный факультатив о глупых спорах, реакции на них взрослых дядей и последующей сдаче экзаменов.

Мой выжидающий взгляд сталкивается с её и Морозова резким движением надевает шлем на голову. Господи ты, боже мой! Не убила хоть симпатичную мордашку? А то всякое бывало. Фыркнув, поправляю на ней застёжки.

— А я сдам? — Вопрос, надежду в котором не может приглушить даже стекло шлема.

— Сдашь, Морозова, расслабься. Адрес говори.

***

Внушительный кованый забор отделяет двор новой высотки от стоящих вокруг пятиэтажек. Из-за спины показывается рука с брелоком, слышится щелчок и ворота начинают разъезжаться в разные стороны. Студенческим общежитием здесь и не пахнет, а значит, хорошая девочка хороших родителей.

Снова остановившись уже у второго подъезда, я глушу движок.

— Всё, Морозова, приехали. — Вздохнув, помогаю ей слезть и снять шлем, под которым оказывается она сама, смущённая и взъерошенная.