– Молод, красив (ага, догадалась Инночка, это уже середина списка), богат и чтобы обязательно подонок. Но гламурный!

– Подожди, Кать! Я что-то не пойму, в чем гламур подонка и что вообще под словом «подонок» понимаешь? – перебила Тамара.

– Я тебе сто раз говорила: ты, Томка, курица семейная. Тебе надо, чтобы в растянутом трико с отверткой в руке и секс строго по субботам, потому что во все остальные дни – завтра на работу.

– И действительно, какая может быть страсть, если нет борьбы… – влезла Фрида.

Захмелевшая Инночка тоже решила вставить словечко в полемику, процитировав Капитолину Ивановну, отозвавшуюся о ком-то из родни:

– Ага, не пьет, не бьет, не изменяет! Скучно!

– И скучно! – горячилась заместительница мэра. – А гламурный – это когда мужик ночной крем от дневного отличает, делает маникюр и одеколон у него не меньше чем за шестьсот баксов.

– За шестьсот баксов мы бы с мамой в Египет смотались бы…

– Ну, так и раскрути этого кабана, бывшего своего. Я больше чем уверена, что он и сегодня тебя в кабак звал.

– Звал, – вздохнула Инночка. – Только меня от него уже не просто тошнит, а выворачивает…

– Вы посмотрите, девки, какая дура: ты хоть помнишь, когда с мужиком в последний раз в постели была?! Пять лет назад, со своим боровом?

– В декабре… – брякнула Инночка.

– Стоп, с этого места попрошу поподробнее! – оживилась Томка.

– Колись, Лучинина, мальчика по вызову заказывала? – развлекалась Катька.

На помощь Инночке неожиданно пришла Фрида:

– Давайте сменим тему. Вот вы все любите, например, мягкие игрушки?

Поворот оказался столь резким, что любительницы подробностей чужой личной жизни застыли с открытыми ртами. Инночка воспользовалась ситуацией:

– Терпеть не могу. И так хлама в квартире выше крыши, а тут еще эти пылесборники. А дарят мне их регулярно потому, наверное, что я ростом не вышла. Так я этих заек, медведей и собачек близнецам двоюродной сестры отношу. Жаль, девчонкам уже по восемь, надо других детей, помоложе, искать.

Тема ее декабрьского приключения отошла на второй план: как выяснилось, и Катька, и Тамара игрушки любили, а Катька даже одно время коллекцию собирала.

– На днях, – мечтательно закатила глаза Тамара, – в Детском мире такой медвежоночек классненький, на витрине, ужасно одинокий, но девятьсот рублей, это ж неделю семью кормить можно…

– Нет, подожди, пусть Фридка скажет, что хотела! – влезла Катька. – Тоже мне, деньги великие, да лифчик приличный в два раза больше стоит! Говори, возвышенная наша, что ты имеешь против мягких игрушек?

Фрида извлекла откуда-то из-под шали длиннющий мундштук, неторопливо зарядила его такого же нестандартного фасона сигареткой и уставилась на подруг.

– Это в смысле «мужчина, угостите даму спичкой», – глупо хихикнула Инночка и чиркнула фирменной, с золотой накладкой, Катенькиной «Зиппо». – Просто НЭП какой-то… Не томи, Фрид, развенчай идею коллекционирования, расстреляй умозрительного плюшевого зайчика! У тебя гламурно, как Катька скажет, должно получиться.

– А коллекционирование тут вовсе ни при чем… – Фрида выпустила ароматное облачко дыма. – Речь у нас с вами, сударыни, пойдет о некрофилии.

– Что?! – опешила Катька.

– «Некро» – мертвый, «филос» – любить, – блеснула знаниями латыни участковый терапевт Тамара Федоровна. Последние пара рюмок были явно лишними, эмоционально радиоактивная Томка уже утратила способность удивляться и завтра наверняка будет маяться похмельем.

– Сейчас я вам всю цепочку разложу. Уф, в башке туман… – Фрида, несмотря на общую богемность пьющая редко и пьянеющая быстро, с каждой минутой теряла подчеркнуто стильную речь, жаргонизмы выползали из своих мышиных норок все отважнее. – Все равно… Почему женщинам нравятся мягкие игрушки? Так, Кать, не дергайся, вопрос ри-то-рический. Потому, что они миленькие, потому, что пока они в магазине, они как бы бесхозные и их жалко. Так? А теперь представьте себе, что игрушка очень красивая, мех блестящий, мордаха симпатичная, здорово, да?