Мы с Фросей прощаемся у ворот университета. Она идет к метро, а я качусь на самокате. Опять с ветерком.

Войдя на этаж, я натыкаюсь на Бархатова. Он сбоку от входной двери запихивает самокат в какую-то кладовку. Ничего себе. Тут кладовка есть. А я-то голову ломала, куда самокат пристроить. Только он почему-то закрывает ее на ключ.

– Постой, а кладовка не общая? – я вытягиваю руку, будто могу его остановить.

Бархатов не слышит. В наушниках, разумеется. Приходится подойти ближе, чтобы привлечь внимание. Только в двух шагах он меня, наконец, замечает и отходит на инстинкте.

– Привет, – выдает ошеломленно и косится то на меня, то на самокат.

– Это что, твоя личная кладовка? – я сразу с претензией, чтобы, не дай бог, не подумал, будто ищу тут опять с ним точки соприкосновения.

– Общая, но платная, – Бархатов ухмыляется и звенит ключами. – Два косаря в месяц за доступ.

– Сколько?! – я офигеваю от московских расценок. Да само проживание здесь три стоит. А кладовка… Капец.

Бархатов понимает мое возмущение и кивает.

– Да, у Жабы тут своя мафия.

– Жабы? – я хохочу в голос.

Я не одна такая наблюдательная. Ну, очевидное сходство же!

– Ладно, ставь свой самокат.

Он открывает кладовку и рукой подгоняет меня. А я не тороплюсь.

Нет, это все тот же Слава. Опять добр. Просто так.

– Тут завал, конечно.

Он проходит внутрь и тянет за собой мой самокат. Я только тогда решаюсь заглянуть в кладовую. В ней нет никакой мебели, лишь всякий хлам. Несколько самокатов, пара велосипедов, ролики, какая-то техника, краски, инструменты и много разного. Пройти вглубь можно только шага на три, но для моего самоката место находится. То есть Слава его выскребает, двигая тяжеленные штуки, которые уже запылились за годы хранения здесь.

– Прикроем этим, – он достает моток серых обоев и закутывает в них самокат, а сверху накидывает пустую коробку на руль. – А то Жаба периодически устраивает рейды по своим владениям.

Зачем-то после него я поднимаю коробку, поправляю руль и накрываю обратно. От неловкости, наверное. Дверь кладовки со скрипом медленно закрывает нас в этом тесном помещении.

– Я знаю твоего парня, – говорит Бархатов с усмешкой. – Это мой одногруппник.

– Что?!

У меня сразу вихрь мыслей. И ураган желаний. Пропасть, провалиться, взорваться, уничтожить вселенную. Понять, с чего он это взял.

– Видел вас утром, у кофейни, – отвечает он на мой немой вопрос.

Блииииииииииииииииииииин!

Мда, никогда не бывает так плохо, чтобы не было еще хуже.

У меня все отказывает. Даже глаза. Веки опускаются, как кулисы в театре. И в голове крутится видеомем с титрами: Directed by Robert B Weide*.

Я набираю воздуха в грудь, точнее, заглатываю пыль в легкие, и пару секунд держу дыхание, чтобы паника поутихла. И сердце снизило темп до жизнеспособного.

– А ты еще не веришь в совпадения, – выжимаю из себя вместе с выдохом.

– Странно, – Бархатов щурится, как детектив. – Где вы познакомились? Он же москвич.

Пофиг уже. Иду напропалую.

– Кхм-кхм. В интернете, – совершаю кривую попытку посмотреть ему в лицо, но тут же тушуюсь и опускаю глаза.

– А неделю назад он с другой девчонкой целовался.

Бархатов так скалится, будто раскусил меня. Черта с два!

– А мы неделю назад и не встречались, – адреналин мне помогает храбриться. Я выпрямляю плечи и вскидываю подбородок. – Мы весь год просто общались. И я поняла, что он – тот самый, кто мне нужен. Решила за ним приехать сюда. И вуаля. Теперь мы – пара.

Походу, на рандеву у кофейни мне все-таки придется явиться.

– Хм, – Бархатов поправляет бейсболку и отворачивается в сторону двери, которая уже плотно вошла в проем, и щели не осталось. – Какая ты отчаянная.