Его «Мерседес» развернулся на обледенелой набережной. Это видел не только ошеломленный швейцар. Это видели все.

Конечно, это было сентиментально и глупо. Несколько отдавало дешевым мылом бесконечных телесериалов. Он твердил это себе тысячи раз. Но это уже ничего не меняло.

В тот, самый первый раз он к Саше не поднялся, хотя, наверное, мог. По дороге они разговаривали. Он задавал ей вопросы, она равнодушно отвечала: ей девятнадцать, мама с сестрой живут в Твери, она учится в Москве, иногда подрабатывает, на стипендию не прожить. Они с подругой снимают комнату в коммуналке. Дом, где находилась эта коммуналка, оказался старым и грязным: бывшее общежитие строителей на Крестьянской заставе. Из этого дома он потом и увез Сашу – нет, не к себе. Снял хорошую двухкомнатную квартиру в Медведкове. Нарочно подальше от всего и всех, от всей ее прежней жизни, а главное – от него, Максима Студнева.

Но это сближение произошло не сразу. Смешно сказать, но он, Иван Григорьевич, почти две недели ходил сам не свой, не решался увидеть ЕЕ. Телефона у Саши в ее коммуналке не было, мобильный – она так сказала – отключили за неуплату. Сама она Ивану Григорьевичу – а он дал ей номер мобильного при прощании – не звонила. И вот он – солидный, состоявшийся и уже совсем немолодой человек – как мальчишка вынужден был… вынужден был бросить все дела, поменять планы и каждый вечер приезжать на машине в этот старый вонючий двор и караулить… А что еще оставалось? Только ждать, терпеливо и безропотно. Как студенту.

Порой от этого ожидания у него екало сердце и страшно тянуло выпить коньяку или на худой конец нитроглицерина, чтобы этот бешено колотящийся, ноющий ком в груди утих, рассосался, пропал.

У Ивана Григорьевича в его пятьдесят два года было совсем мало опыта в таких делах. Поначалу ему было непонятно, что же с ним происходит. Да, он хотел ее – так ему сначала казалось, – очень сильно хотел эту незнакомую, молодую, красивую, очень красивую девочку. Это было как болезнь, как наваждение, но он убеждал себя, что такое бывает, случается, ведь он, в конце концов, мужчина достаточно еще крепкий, сильный, которому нужна обычная физическая и эмоциональная разрядка.

Он не спал ночь только из-за того, что никак не мог решить, куда в первый раз ему пригласить Сашу – в Большой театр (!) или же в ресторан? Нет, не в свой, конечно (там сплетен потом не оберешься), в другой – японский, например. Они же, молодые, сейчас прямо помешаны на суши.

Он так и не решил ту проблему и не придумал ничего лучше, как пригласить Сашу на мюзикл «Нотр-Дам». Ей очень понравилось. Она была в восторге. А он весь вечер сидел как на углях. Он страстно хотел ее.

После мюзикла все стало как-то проще, слава богу. Не надо уже было караулить девушку у подъезда, можно было звонить ей – он подарил Саше новый мобильник в тот же вечер. Можно было пригласить ее в японский ресторан, потом на ипподром, на бега – как раз весна уже была в разгаре, цветущий май. Затем Иван Григорьевич пригласил Сашу в известный ночной клуб со стриптиз-шоу. Саше и это зрелище понравилось, она снова была в восторге. Он не повез ее домой в ту ночь, они остались в номере наверху. Саша восприняла все случившееся совершенно спокойно, словно она уже давно была к этому готова.

– Сниму тебе квартиру, будем там встречаться. Так удобнее, правда? – спросил он ее утром в постели, чувствуя, что как порядочный человек должен сказать ей после всего нечто ободряющее и приятное. И вообще, кому помешала в жизни молодая, свежая, красивая, покорная любовница?