Он вспомнил человека, которого встретил у Общаги, и его фразу: «Тени волнуются». И тетка упомянула слепого колдуна. Это не могло быть простым совпадением. Внутри Саши поселилась уверенность, что нужный след найден.

С утра Саша впервые вошел в Общагу. В просторном холле его встретила молодая симпатичная девушка и протянула ключ:

– Держи. Это твой.

Саша замялся, заготовленные речи застряли в горле.

– Извините, вы меня с кем-то спутали. Я к другу пришел, номер комнаты знаю, спасибо.

Она пожала плечами и усмехнулась:

– Ну ладно, пусть так. Если что, я здесь.

Саша, ничего не понимая, кивнул и двинулся к лестнице. Из большого аквариума за ним внимательно наблюдал варан. Спиной ощущая взгляд этого хладнокровного, Саша быстрым шагом пересек холл. Чуть прикрыв глаза, он посмотрел на тень, заменившую его собственную. Длинноволосый парень показал наверх, и Саша, не сопротивляясь, позволил вести себя.

Подъем по широкой лестнице показался вечностью. Такое ощущение, что в Общаге было не семь этажей, а все семнадцать или даже больше. Наконец, с трудом отдышавшись, Саша толкнул дверь и попал в длинный, плохо освещенный коридор. Тень уверенно вела его вперед, остановившись рядом с предпоследней дверью. И Саша постучал.

Дверь открылась почти сразу, и на пороге возник давешний знакомый. Теперь Саша мог его как следует разглядеть. На вид ему было немного за сорок. Короткие темные волосы с проседью, трехдневная щетина, паутина морщин возле спрятанных за очками глаз. Если, конечно, глаза у него вообще были.

– Пришел все-таки. Заходи.

Незнакомец был одет в серые штаны и тельняшку, на ногах – видавшие виды тапки. Он посторонился, и Саша скользнул внутрь.

Несмотря на малое количество мебели, жилище слепца было захламлено. Всюду стояли лампы, светильники, подсвечники, фонари. С потолка на длинном проводе свисала одинокая лампочка. Сквозь узкую полоску между шторами в комнату лился бледный призрачный свет.

Слепец указал на кресло у стола, предлагая Саше располагаться.

– У тебя должно быть много вопросов, – сказал он, присаживаясь напротив. – Спрашивай.

– Вы колдун? Как вас зовут?

Слепец усмехнулся, взяв справа от себя трубку с подставки в виде сороки. Птица была похожа на живую, и ее глазки будто светились от жадности. Слепец прикурил от длинной каминной спички, и Саша заметил, что они тут повсюду. В комнате запахло табаком.

– Сумеречьев. Можешь называть меня так. И если я колдун, то кто ты?

– Я хочу знать, что случилось с моими родителями. Они приходили к вам несколько лет назад, чтобы снять порчу. Сначала все было нормально, но потом… Они разбились, да и мы с сестрой чуть не погибли.

– Это не случайность, но и не моя вина, – предвосхищая вопрос, сказал Сумеречьев. – Я все помню, Саша. И всех. К сожалению, твоя семья была обречена.

– Почему?

– Сильнейшая порча, хитрая. Ее наложили не на вас, а на ваши тени. Я не смог найти того, кто это сделал. Понимаешь, когда умирает тень, умирает и человек. Я ведь один из редких… скажем так, профильных специалистов, и я знал, что счет идет не на месяцы, а на недели. Твой отец умолял меня помочь, просил пожалеть детей, и я согласился провести ритуал.

Сумеречьев поднялся, подошел к заставленному коробочками и шкатулками шкафу. Порылся в них, слепо глядя куда-то в стену, и бросил на стол перед Сашей небольшой пакетик:

– Узнаешь?

Саша взял пакетик в руки, и кровь отхлынула от лица. Внутри лежали чуть обгорелые, до боли знакомые предметы: папин перстень, мамина заколка, Маринкина соска и его, Сашин, любимый солдатик из далекого детства.