В конце 30-х годов конструкторский и технологический задел, накопленный в военной промышленности СССР, позволил создать новые, принципиально лучшие «кирпичики» для строительства танковых войск: средний танк Т-34 и тяжелый танк КВ (и тот и другой были приняты на вооружение Красной Армии 19 декабря 1939 г.). Противоснарядное бронирование, мощное вооружение (длинноствольная 76-мм пушка), дизельный двигатель, широкие гусеницы, высокая проходимость и большой запас хода в своей совокупности означали создание качественно нового инструмента ведения войны. И это, увы, не я первый понял. И не Виктор Суворов. В далеком 1954 г. в классической работе Мюллер-Гиллебранда, ставшей настольной книгой каждого военного историка, было написано:

«На вооружение Красной Армии к началу кампании поступил новый танк Т-34, которому немецкие сухопутные силы не смогли противопоставить ни равноценного танка, ни соответствующего оборонительного средства. Появление танка Т-34 было неприятной неожиданностью, поскольку он благодаря своей скорости, высокой проходимости, усиленной бронезащите, вооружению и главным образом наличию удлиненной 76-мм пушки, обладающей повышенной меткостью стрельбы и пробивной способностью снарядов на большой, до сих пор не достигаемой дистанции, представлял собой совершенно новый тип танкового оружия».[33]

Т-34 и КВ во многих ситуациях могли самостоятельно, без помощи полевой артиллерии, уничтожить огневые средства противника на переднем крае, а затем мощным огнем поддержать пехоту при прорыве обороны противника на всю тактическую глубину. Вооруженная такими танками дивизия могла уже не только гнать бегущих, но и преодолевать упорное сопротивление противника. Тяжелый танк КВ был реально способен действовать под градом снарядов немецкой дивизионной артиллерии. Приведем один, вполне документированный эпизод: в первых числах августа 1941 г. танк КВ из состава 107-й танковой дивизии (командир экипажа – лейтенант Капуста Василий Дмитриевич) подавил батарею противотанковых орудий противника, получив при этом 200 прямых попаданий, ни одно из которых не пробило броню. [321]

Структура танковой дивизии, вооруженной танками новых типов, была установлена следующей: два танковых полка 4-батальонного состава (батальон тяжелых танков КВ, два батальона средних танков Т-34, батальон огнеметных танков ОТ-26), артиллерийский гаубичный полк 2-дивизионного состава и мотострелковый полк типового 3-батальонного состава. Кроме того, в составе дивизии были разведывательный батальон, батальон связи, зенитный дивизион, понтонно-мостовой батальон, ремонтные и медицинские подразделения. В структуре дивизии отчетливо просматривается стремление обеспечить ей максимальную автономность, способность к самостоятельным действиям в оперативной глубине обороны противника, в отрыве от основной массы своих войск.

Основное вооружение мехкорпуса – танки и бронемашины – распределялось следующим образом (см. Таблицу 5):

Таблица 5

Примечание: кроме бронетехники, входившей в состав дивизий, танки и бронеавтомобили были на вооружении корпусных частей и управления мехкорпуса.

Таким образом, всего в составе мехкорпуса Красной Армии (с учетом 40 гусеничных тягачей «Комсомолец») по штату должно было быть 1337 единиц вооруженной бронетехники. Пушками калибра 45-мм и более были вооружены 1058 единиц бронетехники (танки КВ, Т-34, БТ-7, Т-26, бронеавтомобили БА-10).

Все познается в сравнении. Но для корректного сравнения желательно предварительно определиться – что с чем сравниваем и почему? Выше, в обзоре структуры и вооружения пехотных соединений, мы сравнивали стрелковую дивизию Красной Армии с пехотной дивизией вермахта. Такой подход имеет понятное обоснование: перед пехотными (стрелковыми) дивизиями той и другой стороны ставились сопоставимые задачи, общее число дивизий в СССР и Германии было сопоставимым (примерно 200 с одной стороны, 170 с другой), их количество в июне 41-го на фронте также было почти равным (90–100 дивизий).