Что же это за армия такая, если она способна воевать только тогда, когда противник ей не мешает?
Пожалуй, самое интересное и ценное в мемуарах Болдина – это то, чего в них нет.
А для того чтобы увидеть, то чего нет, откроем мемуары другого генерала, который в эти же самые дни июня 41-го руководил действиями крупного мотомеханизированного соединения.
Итак, Г. Гудериан, «Воспоминания солдата»:
«…22 июня в 6 час 50 мин я переправился на штурмовой лодке через Буг… двигаясь по следам танков 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через реку Лесна… при моем приближении русские стали разбегаться в разные стороны… в течение всей первой половины дня 22 июня я сопровождал 18-ю тд…
…23 июня в 4 час.10 мин. я оставил свой командный пункт и наравился в 12-й армейский корпус, из этого корпуса я поехал в 47-й танковый корпус, в деревню Бильдейки в 23 км восточнее Брест-Литовска. Затем я направился в 17-ю танковую дивизию, в которую и прибыл в 8 часов… Потом я поехал в Пружаны (70 км на северо-восток от границы. – М.С.), куда был переброшен командный пункт танковой группы…
…24 июня в 8 час 25 мин я оставил свой командный пункт и поехал по направлению к Слониму (это еще на 80 км в глубь советской территории. – М.С.)… по дороге я наткнулся на русскую пехоту, державшую под огнем шоссе… я вынужден был вмешаться и огнем пулемета из командирского танка заставил противника покинуть свои позиции…
… в 11 час 30 мин я прибыл на командный пункт 17-й танковой дивизии, расположеный на западной окраине Слонима (т. е. уже в глубоком тылу 10-й армии и КМГ Болдина. – М.С.), где, кроме командира дивизии, я встретил командира 47-го корпуса…» (65)
«Где, кроме командира дивизии, я встретил командира танкового корпуса…»
И происходит эта встреча трех генералов на полевом КП, в сотне метров от линии огня. Вот и вся разгадка того, почему Красная Армия на собственной территории оказалась «без связи», а немецкая армия на нашей территории – со связью.
Партийные историки десятки лет объясняли нам, что связь на войне обеспечивается проводами и радиостанциями (которых в 41-м году якобы не было). А Гудериан просто и доходчиво показывает, что проблема связи и управления войсками решается не проводами, а людьми!
Командиру передовой 17-й танковой дивизии вермахта никуда не надо было звонить. Его непосредственный начальник – командир 47-го танкового корпуса – вместе с ним на одном командном пункте лично руководит боем, а самый среди них главный начальник – командующий танковой группы – по несколько раз за день, под огнем противника на танке прорывается в каждую из своих дивизий. И если бы Гудериан предложил им засесть на пару дней в «живописном лесном уголке» и посылать оттуда «письма самолетом в Берлин», то в лучшем случае они бы восприняли это как шутку – глупую и неуместную на войне.
И это вовсе не злобное брюзжание дилетанта. Генерал-полковник Сандалов в своей книге воспоминаний (82) приводит такое высказывание члена Военного совета 4-й армии:
«…вновь заговорил Шлыков: огромным злом является отрыв крупных штабов от войск. Это приводит к потере управления боем… штаб фронта находится где-то в районе Минска, более чем за триста километров от передовых войск. Штабы армий, чтобы не потерять связь (???. – М.С.) с ним, тоже располагаются в глубине, местами более чем на пятьдесят километров от линии фронта… А куда это, к черту, годится!..» Золотые слова. Правда, из дальнейшего текста воспоминаний Сандалова следует, что уже через несколько часов после этого разговора штаб армии в очередной раз перебазировался на восток. Ну а штаб Павлова уже 26 июня оказался под Могилевым – в 500 км от границы!