Граница Литовской ССР. Солдаты вермахта ломают забор, который маскировал строящиеся оборонительные укрепления.

Ночью через Ровно проходили воинские части, летели над Ровно самолеты в сторону границы. Как потом выяснилось, они располагались на прифронтовых, приграничных аэродромах и просто больших полянах. Все это, естественно, подсказывало, что ситуация сложная, что могут быть в самое ближайшее время начаты военные действия. За несколько дней до 22 июня, было опубликовано сообщение ТАСС, в котором опровергалось, что немцы собираются на нас напасть. Но мы восприняли это опровержение как подтверждение того, что война приближается и до нее буквально осталось несколько дней. Я решил сходить в фотографию, сфотографировался и отослал домой свои последние фотографии. Фотографии эти уцелели».

Но естественно были те, кто не чувствовал приближение войны. O.E. Ходько вспоминала: «Окончив педагогическое училище в 1937 г., я начала работать учителем начальных классов в Забородской школе, а через три года меня перевели в Устье, где еще год до начала войны в семилетке я преподавала русский язык и литературу. Ощущения надвигающейся войны не было ни у меня, ни у моих близких. Наоборот, казалось, что тяжелые 30-е годы позади, теперь жизнь начнет налаживаться…»

В штабах округов обладали большим объемом информации, чем любой солдат или командир стоявших у границы соединений. Поэтому окружное командование неоднократно выходило с соответствующими просьбами к высшему руководству. Начальник штаба Одесского военного округа М.В. Захаров вспоминал: «6 июня военный совет Одесского округа обратился к начальнику Генерального штаба за разрешением на передислокацию 48-го стрелкового корпуса на наиболее вероятное направление действий противника. После того как разрешение было получено, 74-я и 30-я стрелковые дивизии и управление корпуса к 15 июня сосредоточились на новых позициях, немного восточнее Бельцы». Отметим, что 30-я дивизия была весной 1941 г. переформирована в горнострелковую, но по многим мемуарам и документам она продолжала проходить как стрелковая. По плану прикрытия 30-я горнострелковая дивизия поступала в распоряжение командира 35-го стрелкового корпуса, 74-я стрелковая дивизия была армейским резервом.

Однако далеко не все решения командования приграничных округов получали поддержку наверху. Иногда их одергивали в достаточно резкой форме. Так, в телеграмме начальника Генерального штаба от 10 июня 1941 г. на имя командующего КОВО указывалась: «…донесите для доклада народному комиссару обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такие действия могут немедленно спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чреваты всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и донесите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение. Жуков». 11 июня командующие приграничными округами получили указания «полосу предполья без особого на то приказания волевыми и УР-овскими частями не занимать». 12 июня нарком обороны приказал: «Запретить полеты нашей авиации в приграничной полосе 10 км от госграницы». Последняя мера была, скорее всего, направлена на предотвращение случайного пересечения границы вследствие навигационных ошибок.

Рука об руку с запретительными мерами шли мероприятия по усилению особых округов. 12 июня командование КОВО было извещено о прибытии на территорию округа 16-й армии из Забайкальского военного округа. Поступление эшелонов армии предполагалось в период с 17 июня по 10 июля. Должны были прибыть: