– Кто это устроил, вычислили? – спросил Ли.

– Нет. Говорили, вроде бы ГОБ вышел на «Гринпис». Но по-моему, на них просто хотят всё свалить, как обычно. С тех пор как «ультразелёные» объявлены террористической организацией, им чего только не шили. А с этим, в Кабуле… я думаю, кто-то просто борется за рынок. У них же запрещено изображать животных и людей, поэтому покупать обычные дремли они не могут. А вот если подорвать саму религиозную основу, путём таких массовых трюков с усилением отрицательных эмоций…

– Усилитель? Да, пожалуй, это верный подход к объяснению того, как возникают одинаковые мифы, – кивнул Ли. – Бессознательная экстраполяция каких-то черт, присущих самому человеку – и вот уже кажется, возникло что-то новое… Помните старинный стереотип инопланетянина? Огромные чёрные глаза без зрачков, почти отсутствующий нос… Сегодня любой начинающий дремастер знает, что это всего лишь оживлённый человеческий череп.

– «Маленькие зелёные человечки», – вставил Кобаяси. – Это выражение появилось после распространения светофоров с такими фигурками.

– Естественно. – Ли улыбнулся. – Технологии тоже вносят свой вклад, и это ещё больше запутывает следы происхождения мифов. Видимо, и в формировании видений срабатывают какие-то простые законы… Может быть, настолько простые, что человек о них даже не думает, предпочитая более возвышенные объяснения. Вот и выходит, что известный «свет в конце канала» объясняют не как следствие кислородного голодания мозга в коматозном состоянии, а как свидетельство существования «вселенской оптической сети», или, проще говоря, «того света».

Сол почувствовал, что в нём нарастает раздражение. Его не понимали. То, что с ним произошло, пытались упростить, свести в одну из привычных схем. Захотелось ответить на разглагольствования Ли какой-нибудь гадостью, вроде старой гонконгской поговорки «Мы все в глубокой жопе, и свет в конце тоннеля».

Однако он подавил в себе этот импульс. Незачем срывать злобу на коллегах. Тем более на Ли, который всё-таки даёт иногда дельные советы.

– Много раз пересказанная, история обрастает другими домыслами, достраивается ассоциациями так густо, что иногда вообще невозможно распутать клубок, – продолжал вещать китаец. – Возникают странные корреляции-головоломки – огнедышащий дракон, несгорающая саламандра…

– Но я действительно видел дремль без всего! – не выдержал Сол. – У меня дома нет никаких усилителей, наоборот, одни экраны самых последних моделей. И биоколпак. И галлюциногенов я не употреблял уже Баг знает сколько. И вентиляция у меня даже в туалете не барахлит. И вообще я…

«Стоп, – сказал он себе уже второй раз за этот день. – О том, что я разбил дремодем об стенку, говорить не стоит. Всё равно без толку. Даже Ли ничего толкового не сказал».

Эмпаттерн, оккупированный было крепкими, уверенными скалами Кобаяси, снова залило зелёной водой. Но теперь Сол был в негативе, и его океан получился мрачным, полным тины. Неуловимый блик радуги всё ещё ощущался, но тоже какой-то вялый. Будто солнце не просто пропало за тучей, а вообще закатилось.

Ситуацию, как ни удивительно, спасла Шейла. В её углу мутная тина вдруг взорвалась здоровенным и прямо-таки малиновым от злости морским ежом:

– Как же ты достал, Соляр, со своими опытами! Ненавижу, когда на мне тестируют дурацкие идейки! Помните, месяц назад он нас мучил байкой про «дремль с запахами»? Тоже долго убеждал, что он якобы видел такое несколько раз. И чем всё кончилось? Сначала «Аромадр», а потом целый сериал «Кошкин Дрём». Посвящённый не кому-нибудь из нас, а его подружке, этой ходячей парфюмерной фабрике! А теперь он опять решил, что нашёл бесплатных подопытных кроликов… Но естественно, нас опять никто не упомянет даже в титрах, когда это выйдет.