Уже став постарше, я выведала у старого нашего дворецкого, что произошло той ночью. И поняла, что лучше бы этого не знала. Мамочка, которую я любила, но при папе старалась не вспоминать, оказалась довольно слабой «на передок» и, не стесняясь ничего и никого, трахалась в супружеской постели с молодым водителем. На этом их мой папка и поймал.

Самой большой глупостью было то, что я, в силу своих юных лет, решила поддержать папу и рассказала, что знаю обо всем, и что он правильно поступил, когда выгнал предательницу взашей… Тогда у нас в доме и появилась Марфа, а старого дворецкого отправили на покой.

Странно, обычно эта тема неудачного брака папочки была в нашем доме под запретом, но я точно знала, что он очень скучает по маме. Не раз подглядывала за ним и видела, как он разговаривает с ее фотографией, рассказывая о моих успехах или неудачах. Может быть, ему так было легче? Возможно. Но спрашивать я боялась, не хотела, чтобы он замкнулся в себе и отгородился от меня. Да и научена уже была горьким опытом, что слово – всего лишь серебро, а молчание – золото.

Сейчас эти воспоминания пронеслись перед глазами в один миг. И я почувствовала себя еще более неуютно, чем до этого. Наверное, эта женщина звонит, чтобы снова требовать деньги. Всегда звонит, когда заканчиваются бабосы. Такое ощущение, что это единственное, чего она хочет от жизни. И ни разу не спросила, как у меня дела.

Откуда я знаю? Я люблю не только подглядывать, но и подслушивать. Особенно разговоры папы с его бывшей женой.

– Простите, я ненадолго покину вас, – извинился отец и стремительно вышел из столовой.

Марфа тоже испарилась без следа. Все они оставили меня на растерзание этого страшного человека.

– Значит, Машенька, – усмехнулся он, расслабленно откинувшись на спинку стула. – Днем скромная девочка, которая по ночам превращается в ненасытную бестию.

Я аккуратно отставила чашку с чаем на блюдце и немного отодвинула от себя, чтобы ненароком не зацепить.

– А вашего имени мне, видимо, не суждено узнать? – колко ответила на его шпильку.

Вот зачем он вспомнил, а? Прошло чуть меньше суток, я не успела разобраться в себе, привести свои мысли в порядок, а этот козел свалился мне как снег на голову и сидит тут, улыбается. Такой весь красивый, уверенный в себе… мудак.

– Роман, – просто сказал он, пожимая плечами.

Роман… Так просто и без выпендрежа. И даже без пафоса.

– Не очень приятно познакомиться, – буркнула я, мысленно подгоняя папку вернуться поскорее, ибо мое напряжение достигло пика. Казалось, даже волосы стали электризоваться.

– Почему же? – хмыкнул он. – Мне показалось, что наше знакомство было очень и очень приятным.

– Вам показалось, – резко ответила я и вскочила на ноги. – Всего вам недоброго!

В кабинет отца я ворвалась без стука. Хлопнула дверью об косяк и, вырвав из его рук телефонную трубку, рявкнула в нее:

– Папочка вам попозже перезвонит!

Отец хмуро уставился на меня, но промолчал.

– Скажи мне, кто это? – грозно спросила я, тряся перед его носом той самой несчастной телефонной трубкой.

– Мама твоя, – спокойно ответил папа, забирая ее и ставя на док-станцию.

– Не это! А вон то! – я тыкнула пальцем в сторону двери, как бы намекая на нашего гостя. – Кто он такой и что он здесь делает? Ты что, снова меня замуж сдать пытаешься?

Отец усмехнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Значит, в этот раз я угадал с выбором.

– Чего? – еще больше рассердилась я. – Да я за этого гоблина никогда и ни за что! Он же старый!

Сзади меня раздался сдавленный смешок, от которого по моей коже пробежали тысячи мурашек.