Потом были пару песен опять же с «босяцким» налетом, а за ними – «Выйдем в поле с конем». И народ снова хлопал и кричал браво. Были и песни Высоцкого, «Они стояли молча в ряд, их было восемь…». Ну, тут уж святое дело! Эта песня точно для Одессы.

В общем – посидели мы, послушали, поели (Вполне недурно, и недорого. Если по моим понятиям…). Когда уходили из пивной, на небе уже светила полная луна, сияли звезды, и только редкие прохожие ускоряя шаг шли по Дерибасовской, торопясь занять свои места под легким летним одеялом. Жара спала, и было уже довольно-таки прохладно – Ольга ежилась, я ее обнял и прижал к себе. Так мы и дошли до гостиницы.

Дежурила не та администраторша, которая нас принимала в первый наш день в Одессе – в этот раз была довольно-таки молодая девушка, приятная, веснушчатая. К нам с Ольгой она относилась со смесью почтения и самой настоящей искренней приязни – мы чем-то ей нравились. Или не мы, а я – она все время косилась на меня и вздыхала, возможно представляла себя на месте Ольги. Ну как же – молодой, богатый, стройный-красивый и нежадный: я в прошлый раз подарил администраторше коробку конфет. Просто так, ни за что. Я вообще сторонник того, чтобы давать чаевые и баловать персонал подарками. Тогда они становятся к тебе гораздо добрее и скорее всего не станут мыть твоей зубной щеткой унитаз или плевать тебе в кофе. Будь добрее к людям – и они не нассут тебе в ботинок. А если и нассут, то не так уж и много, как бы могли.

Легли мы спать, и тут же отрубились – Ольга сильно устала, а я не хотел ее лишний раз беспокоить. Пусть спит. Одну ночь обойдусь без секса.

Проснулся в девять часов утра – как себе и заказывал. Я умею просыпаться без будильника – перед сном представляешь, в какой час ты должен проснуться, и точно просыпаешься – обычно за пять минут до назначенного времени. Эта способность выработалась у меня с годами и еще ни разу не подводила.

Ольгу будить не стал, пошел, принял душ, почистил зубы, побрился безопасной бритвой – не люблю ходить со щетиной, я же не какой-то рекламный мачо. К тому же щетина делает мою физиономию какой-то…подозрительной, угрожающей. Люди шарахаются. Уж лучше борода, хотя и та делает меня похожим на разбойника Ваньку-Каина. Наверное, именно так он и выглядел. Ольга говорит, что я преувеличиваю, что и с бородой типа писаный красавец, но это она так… «Любовь зла, полюбишь и козла».

Надел чистое белье, свежие штаны и майку – вот я и готов к торговым сделкам. Паспорт и документы на машину в карман, как и ключи. Все, можно ехать. Поцеловал сонную, вскочившую с постели Ольгу, ласково похлопав ее по заднице и сжав левую грудь (Завалить на кровать, что ли?! Успею ведь еще к десяти! Если что – подождут!), но отбросив грешные мысли побрел на выход из номера. Спустился, поздоровался с третьей дежурной администраторшей, уже заступившей на дежурство – пожилой дамой в золоченых очках, глядевшей на мир строго и с осуждением, и вышел через запасной ход во двор, где стояла моя «ласточка», слегка запыленная, но все равно сияющая свежей, не потускневшей краской и еще не ободранным хромом бамперов. По нынешним временам ее можно сравнить если что с поршем из двухтысячных годов, или с джипом-«мерседесом». Жигулята только-только пошли в народ, и очереди на них растянулись на долгие годы. А тут – вот она, сверкает блеском стали! Ну и пластика, само собой.

Когда выехал из ворот – Шурик уже был на месте, стоял у входа в гостиницу и беседовал с двумя бесцветными типами, ничем не примечательными кроме одной детали – у того, что поменьше, худощавого парня лет тридцати, на голове красовалась кепка, такая, какую обычно носят гопники. Впрочем – для Одессы это не показатель. Тут уголовная романтика больше, чем в ходу – ей тут живут.