– А зачем? – вкрадчиво спросил я – Если не собираетесь возвращаться? Зачем вам знать, что там в Питере?

– Сам не знаю – Фишман тяжело вздохнул – Тянет туда все равно. Я ведь всю жизнь там прожил. Блокаду пережил – я тогда на заводе работал. Если бы не рабочая карточка – помер бы с голоду. Мы спали прямо в цеху… Худо было, но родной город этим сволочам не сдали! Это мой город… если бы вы знали, меня туда тянет! Но свобода дороже! – яростно заявил он, будто стараясь себя убедить – Тут все возможности для предприимчивого человека! И вы лучше меня это знаете.

Он замолчал, и сидел поджав губы минуту, не меньше. Я его не торопил, ничего не говорил. Наконец он поднял на меня глаза и со вздохом сказал:

– Дайте мне слово, что вы не обидите мою девочку!

– Даже и в мыслях не было ее обижать! – не выдержал и фыркнул я – Умница, красавица, комсомолка, спортсменка! Ну как ее можно обижать?!

И вдруг понял – на кого похожа Ольга! На Варлей! Ну чуть ли не одно и то же лицо! И прическа каре, и рост примерно такой же. Только Варлей мне кажется… поплотнее, «помясистее» – она все-таки бывшая цирковая артистка, акробатка, накачана с детства. Хотя Ольга судя по всему тоже довольно-таки крепкая барышня. В лавке тепло, руки ее обнажены по плечи, так вот бицепсы на руках выделяются как у настоящей спортсменки. Что кстати и немудрено – попробуй-ка, попечатай на машинке целыми днями! Это и на ноутбуке на так уж и просто, а уж на пишущей машинке – так вообще превращается в подобие спорта. Кроме того насколько знаю, она и физкультурой не пренебрегает.

– Вы интересный человек, Михаил – улыбаясь, говорит Фишман – И не стесняетесь говорить правду в глаза.

– Стесняюсь, Лев Моисеевич – тоже улыбаюсь я – Правда… она… не всегда нужна. Зачем обижать человека, портить ему настроение, если все равно ничего изменить нельзя?

– Сомневаюсь, что вы полезете в карман за словом, если кто-то вас обидит. Знаю я таких людей! Мягко стелете, да жестко спать… Хмм… говорите, в Питер вернуться? Хочу ли? Господи, да он мне снится! Его дворы-колодцы! Его набережные! Его мосты! Закрою глаза… и вот он, мой город!

Фишман и правда прикрыл глаза, и секунд пять сидел так, будто ему трудно смотреть на свет. Потом посмотрел на меня, спокойно наблюдающего за собеседником, и голосом, в котором чувствовалась боль, спросил:

– Вот вы умный человек… деловой человек! Молчите, не возражайте! Вы добились, значит, вы умный и деловой, а я вот можно сказать влачу жалкое существование, о котором точно никогда не мечтал – и не хотел такого. Вот вы скажите: я правильно поступил, уехав из Союза? Есть у Союза будущее, или нет? Вот свершились там… у нас… некоторые перемены – и серьезные перемены! Как думаете, во что это выльется? И зачем они теперь меняют всю структуру страны? Хотят уничтожить национальности? Не кажется ли вам это глупостью несусветной? КАК можно сделать еврея гоем, а гоя евреем? Как грузин может забыть о своих корнях, а русский стать не русским, а советским человеком? Как так может быть? Что они творят?

– А вы разве не поняли? – я с некоторым удивлением посмотрел в глаза ювелира – Ну вот представьте себе, что настало некое… смутное время. И вот эти все маленькие, но гордые республики, которые испокон веков сидели на шее России, вдруг осознали себя великими, могучими, и решили отколоться от Союза.

– Такого никогда не будет! Такого не может быть! – пренебрежительно отмахнулся Фишман – да кто же им даст отколоться?! Танками раздавят!

– Представьте, что во главе страны встал жалкий марионетка зарубежных спецслужб, пустозвон, предатель, которому все равно, что будет с его страной. Ну, вот получилось так! И он упустил вожжи из рук. Нарочно, или по своей непроходимой глупости. А высшие руководители республик вдруг подумали: а не пришла ли уже пора взять себе суверенитета больше, чем они сейчас имеют? Как можно больше! Лучше быть главным на своем болоте, чем прозябать под пятой царя зверей! Договорились между собой, и… организовали заговор. Разделили страну!