Кованько решительно хлопнул ладонью по столу и закончил:

– Что ж, воля ваша, действуйте!

Я протянул ему руку, и мы обменялись твердыми рукопожатиями. Но генерал поспешил вернуть меня на грешную землю.

– Но вам еще нужно убедить полковника Горшкова, без него полет не состоится, да еще нужно найти пилота, который согласится с вами лететь, нарушая высочайшую волю. Моего слова в этом деле недостаточно, увы. Так что пока ничего мы с вами не решили, ваше высочество. И да, пусть уже ваш Джонсон пропустит полковника, а то он может и того…

Что «того», я уточнять не стал и заспешил к дверям. И вовремя! Разъяренный руководитель полетов размахивал маузером, еще несколько человек толпились у него за спиной, а перед ними спиной ко мне стоял Джонсон и держал в руке браунинг.

– Господа, господа, вы чего тут расшумелись?

Быстро кладу руку на плечо Джонсона и мягко отвожу его руку в сторону.

– Спокойнее, господа, спокойнее.

– Да, господа, все в порядке, все свободны. – Кованько поднял руку в умиротворяющем жесте. – Полковник, прошу вас пройти в кабинет.

Злой Горшков проследовал за нами. Да, тут явно накладочка вышла. Злость руководителя полетов мне сейчас совсем некстати!

– Ваше императорское высочество! Предварительно машина к полету готова. Мне необходимо знать расстояние и цель полета, жду постановку задачи и ожидаю разрешения на полет от господина начальника летной школы.

Что ж, новое препятствие и новый штурм.

– Полковник! Цель полета – Могилев, Ставка Верховного Главнокомандующего.

Пилот хмуро посмотрел на меня, а затем на генерала. Тот кивнул, подтверждая. Горшков уточнил задачу:

– Характер груза, пассажиры?

– Груза нет, пассажир один – я сам.

Полковник пораженно воззрился на меня.

– Но…

Я не дал ему продолжить.

– Мы на пороге военного мятежа. Государь окружен заговорщиками и, сам того не зная, направляется в ловушку, где он будет убит. Погибнут также цесаревич, другие члены императорской фамилии и многие истинные патриоты нашего Отечества. От действий государя зависит спасение России, но все линии связи в Ставке в руках генерала Алексеева, который возглавляет военный заговор. Лишь я один имею возможность информировать царственного брата, минуя охрану из заговорщиков, дабы сохранить в августейших руках все рычаги управления империей.

Горшков вопросительно посмотрел на генерала. Тот кивнул:

– Да, Георгий Георгиевич, его императорскому высочеству нужно срочно попасть в Ставку для встречи с государем. Дело категорически не терпит отлагательств. Я со своей стороны даю добро на полет. Кто может обеспечить доставку в Могилев на «Илье Муромце»?

Полковник озадаченно хмыкнул.

– Спасти государя императора, конечно, обязанность всякого верного присяге офицера, но… Что ж, если уж цель спасение государя и командир летной школы дает добро на этот полет, то я готов нарушить высочайшее повеление. Здесь нет пилота более опытного, чем я, и я не хочу перекладывать ответственность за свое решение на кого-либо. Но тут другой вопрос – до Могилева шесть сотен верст. Придется садиться во Пскове на дозаправку и осмотр машины.

– О посадке во Пскове не может быть и речи, полковник. Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский – один из главных участников военного заговора. Нас просто не выпустят из Пскова, а вероятнее всего, тихо уберут.

– Но других промежуточных аэродромов, где мы можем заправиться, по маршруту просто нет! Да и со стороны Риги идет снежный фронт, можем и не успеть проскочить!

– Тем более, Георгий Георгиевич, тем более! Если даже мы каким-то чудом не попадем во Пскове в лапы заговорщиков, мы рискуем там застрять из-за погоды, вы сами только что об этом сказали! А государь и заговорщики ждать не будут!