Русские войска в Литве подразделялись на две армии. 1-я Западная армия, более многочисленная из двух, под началом генерала Барклая де Толли развертывалась вдоль реки Неман по слегка выгнутой дуге длиной около ста километров и прикрывала своими войсками Вильну. Позиция позволяла ей по выбору либо переходить в наступление, либо занимать оборону. 2-я Западная армия под командованием генерала Багратиона сосредотачивалась как ударное объединение, готовое либо поддержать продвижение 1-й армии фланговым обходом неприятельской обороны, либо обрушиться на открытый фланг любых войск, которые попробовали бы атаковать расположения 1-й армии на подступах к Вильне. 3-я Обсервационная армия генерала Тормасова стерегла границу к югу от Пинских болот. Установить точную численность вышеперечисленных войск невозможно. Противоречащие друг другу подсчеты русских историков дают разброс, который в целом по сухопутным силам составляет от 356 000 до 716 000 чел., по числу активных штыков и сабель во фронтовой полосе – от 180 000 до 251 000. Более поздние исследования выглядят в большей степени вразумительно, однако и тут не обойтись без путаницы в итогах из-за привычки русских историков делить данные на «фронтовую» и общую численность, в которую включаются все сопутствующие и поддерживающие силы. Миф о том, будто бы противник значительно превосходил русских в рассматриваемой кампании, происходит из-за сопоставления данных по «фронтовой» численности у русских с общей у французов.

Численность войск 1-й Западной армии оценивается в 127 800 активных штыков и сабель и 159 800 чел. всего, 2-й Западной армии – 52 000 и 62 000 соответственно, 3-й Обсервационной армии – 45 800 и 58 200, что в сумме дает 225 000 в боевых частях и всего 280 000 чел., развернутых по границе, при более чем девяти сотнях артиллерийских орудий.

Три армии, развернутые вдоль границы, поддерживались двумя резервными соединениями: корпусом Эртеля, состоявшим из 55 000/65 000 чел., и корпусом Меллера-Закомельского – из 31 000/47 000 чел.[45]. С их учетом русские имели 392 000 чел., противостоявших наступлению Наполеона. В тылу формировался второй эшелон войск. Как только дипломатические демарши Александра обеспечили ему мир со Швецией и Турцией, высвободились дополнительно 28 500/37 200 чел. из Финляндии и 54 500/70 000 – из Молдавии. Приграничные армии пользовались надежными источниками снабжения и питались всем необходимым с серии военных складов в Вильне, Свенцянах, Гродно и других местах, второй пояс обороны протянулся от Риги на севере до Калуги на юге{154}.

Трудно сказать, какими замыслами руководствовался Александр в связи с приездом в Вильну, поскольку он не делал даже намеков в отношении намерения лично принять командование. Его армии накапливали силы в регионе на протяжении последних восемнадцати месяцев и дислоцировались на границе в готовности к переходу в наступление. Прибытие царя в передовую ставку по всему было бы естественным рассматривать, как знак принятия решения атаковать, поскольку приезд его императорского величества туда исключительно ради смотра войск представлялся лишенным смысла. На деле явление Александра способствовало усилению замешательства в и без того хаотичной обстановке.

Командование как будто бы принадлежало пятидесятиоднолетнему военному министру, генералу Михаилу Барклаю де Толли. Тот был умным, проницательным и компетентным полководцем с сильным характером и независимым мышлением, к тому же он сумел продемонстрировать собственные способности на поле боя против шведов, поляков, турок и французов и получил серьезное ранение при Эйлау. Его, вне сомнения, можно назвать отважным и стойким под огнем. Александр любил этого генерала и возвышал его в обход многих других, что, конечно, вызывало ревность со стороны обойденных. Барклай де Толли был сдержанным и стоическим по манерам, но едва ли излишне любезным, каковые свойства не добавляли ему популярности среди коллег. Не имея возможности рассчитывать на всяческое содействие, он выработал привычку вникать во всё и всё проверять самостоятельно. И пусть генерал сделал для облегчения тяжкой солдатской доли больше других, он не принадлежал к числу командиров и командующих, вызывавших восхищение в душах простых воинов