Кремневое гладкоствольное ружье славилось печальной неметкостью огня даже на малых расстояниях, а некоторые его свойства и вовсе представляли опасность. Черный порох быстро засорял ствол, а потому после десятка или полутора выстрелов загнать в канал пулю и пыж представлялось довольно непростым делом, и процесс стрельбы замедлялся. К тому же порох на полке ружейного замка обычно загорался, производя привычное облачко дыма, но при этом не всегда воспламенял заряд в стволе – не даром же говорят «пшик на полке». В горячке боя солдат мог не зафиксировать момента осечки и начать заряжать ружье новым патроном. Если затем взрывался первый заряд, создавался вполне реальный шанс разрыва ствола в лицо бойцу. Однако это считалось одним из обычных дел на войне – она ведь штука опасная. Пехотинцев хватало, их было кем заменить – проблем с недостаточной рождаемостью в те времена не существовало.

Лихорадочно наращивание сил шло всю осень и зиму 1811 г., продолжалось оно и весной 1812 г. В семь часов утра 3 января 1812 г. двадцатилетний сын винодела из Бургундии явился в префектуру Лиона, но не прошло и пары дней, как он уже очутился в казармах 17-го легкого пехотного полка в Страсбурге. «В самое утро нашего прибытия мы получили обмундирование и оружие, и, не дав нам передышки, капралы принялись вколачивать в нас премудрости нашего ремесла, – вспоминал он впоследствии. – Они очень спешили…»{91}

Набрать солдат было лишь частью задачи: личный состав приходилось кормить, одевать и вооружать. В походе французскому солдату полагался следующий паек: 550 граммов сухарей, тридцать граммов риса или шестьдесят граммов сушеных овощей, 240 граммов мяса или две сотни граммов говяжьей солонины и свиного сала, немного соли, четверть литра вина, одна шестая литра бренди и, в жаркую погоду, мера уксуса. К январю 1812 г. интенданты Наполеона собрали в Данциге на пятьдесят дней сухарей, муки, солонины и сушеных овощей для 400 000 чел. и фуража для 50 000 лошадей. И это помимо миллионов пайков, хранившихся в Штеттине и Кюстрине{92}.

Предприятие требовало также запасти сотни тысяч комплектов обмундирования, разного сорта башмаков и стрелкового оружия. Не говоря уже о приобретении десятков тысяч лошадей для кавалерии, каковых предстояло обучить носить на спине тяжеловооруженных всадников, слушаться их, когда они применяют саблю, пику или карабин. Коням предстояло привыкнуть к грохоту пушек и звукам прочего оружия, в то время как им придется то и дело скакать в направлении шеренг стреляющих людей, грохочущих барабанов и изрыгающих огонь пушек. За все это всякий раз полагалась награда в виде морковки.

Наполеон оборудовал огромные склады боеприпасов, устроив депо в Магдебурге, Данциге, Кюстрине, Глогау и Штеттине. К маю 1812 г. он заготовил 761 801 снаряд различного типа и калибра для полевой артиллерии – более чем по тысяче выстрелов на каждое из восьми сотен орудий, которые он собирался выставить в поле.

В данное количество не входили боеприпасы для осадного парка тяжелой артиллерии, предназначавшейся для взятия неприятельских крепостей. Конечно, эти масштабы не сравнить с приготовлениями высоко индустриализированной имперской Германии сто лет спустя, но для своего времени размах был вполне впечатляющим.

Коль скоро император французов в любой момент ожидал от России наступления, наипервейшей задачей его являлось обеспечение рубежа обороны по линии Вислы и усиление гарнизонов крепостей Модлин, Торунь и Замосць. Данные действия позволяли его основным силам сосредоточиться для противодействия неприятелю в первые два-три месяца 1812 г. Наполеон наделся собрать свыше 400 000 чел. в регионе Северной Германии и Польши к середине марта. По его расчетам, эти массы войск дали бы ему возможность достойно встретить русский натиск, даже если бы наступление противника сопровождалось вспышкой немецкого национального восстания