– Да вы философ. Предстоит разговор с командиром судна, а у вас фасон драной кошки. Впрочем, я уже придумал историю. Будете несчастной женщиной, зарезавшей любовника-тирана. Бил, насиловал, в довершение всего, проиграл в карты. Позволяю несколько штрихов о тяжёлом детстве в сиротском доме.

– Как вы догадались насчёт приюта? – внезапно охрипшим голосом спросила актриса и взаправду похожая на беспризорницу с пучками истерзанных волос над глазами.

– Уже в образе? Молодца! Да, запомните: постриглись от страха быть пойманной, теперь жалеете до невозможности. Это для достоверности.

– А вы?

– А что я? Преданный воздыхатель, невольный участник драмы: «Смерть в Армавире».

– Не сходиться с тираном, скорее любовный треугольник.

– Слушайте, не морочьте голову. На другой сценарий нет времени. Соберитесь! Вон кто-то уже идёт.

Действительно, в каюту протиснулась одна из участниц эскорта с цветами и пакетом фруктов, которые тут же выронила на пол, испугавшись смелому дизайну Серафимы.

– Зигги, – закричала дамочка пронзительным фальцетом и умчалась, часто топая каблучками по ребристому алюминиевому полу. Ленар бросился следом, чтобы лётчик не перевёл аппарат в штопор от её воплей. На удивление, Зигмунд невозмутимо держал штурвал, щурясь от едкой папиросы в углу рта. Рядом моргал разноцветными огоньками механический автопилот.

– Жу-Жу, у тебя опять истерика, перестань нюхать кокаин, или выброшу за борт, как порочную стерву, – не поворачивая головы, осадил Зигмунд испуганную спутницу. – Прикури лучше папиросу.

Он кинул на стол картонную пачку «Сокол Сталина».

– Зигги, ты неправ, я ничего не нюхала. А если и так, то совсем немного. Ну сам посмотри, вот это кто? Или прыгну без твоей помощи! – Дамочка, высвободив руку из перьев марабу, показала алым ноготком на Ленара со спутницей.

Щёлкнув тумблером на клёпанном затылке автопилота, Зигмунд налил себе газировки из обтянутого проволокой сифона. Ленар не понимал, почему лётчик не желает замечать непрошенных гостей. На самом деле Зигмунд обрадовался видениям: наконец-то на него подействовал кокаин. Он уже пробовал и был обескуражен отсутствием эйфории. В этот раз наркотик явно подействовал.

– Зигги, ты, случайно, не трогал перламутровую коробочку? – мстительно прищурившись, спросила Жу-Жу.

– Что за чушь! Для чего мне это надо?

– А почему не замечаешь вот их? – Жу-Жу подняла второй указательный пальчик с алым ноготком.

– Опять ты со своими фантазиями? Вот что я сейчас должен заметить? Что?! Можешь вразумительно ответить на обыкновенный, совсем простой вопрос?

– Спроси, что они здесь делают.

– Ну и что вы здесь делаете? – поморщившись, обратился Зигмунд к галлюцинациям. На него смотрела знаменитая актриса Андреева с уродливо выстриженной чёлкой в рваном промасленном комбинезоне, рядом красовался усатый господин в чёрном сюртуке и оранжевых ботинках из неизвестного животного, но точно не крокодила.

– Скрываемся от полиции. В бегах, знаете ли, за убийство фабриканта Морозова.

– Стоп, Жу-Жу такое не могла придумать. Она убеждённая пацифистка. – Левоневский по очереди ощупал гостей, чтобы поверить в действительность. – Жу-Жу, ты опять кокаин у того спекулянта на ипподроме покупала? Второй раз нюхаю и никакого эффекта. Это становится обидно, в конце концов. Ещё так сделаешь и будешь изображать фламинго в каком-нибудь Житомире.

– Ничего не знаю, мне на собрании поручили следить за твоим здоровьем. Товарищ Сталин лично приказал беречь знаменитого пилота от вредных привычек. Сам фламинго станешь, ощипанным, если расскажу! – парировали ЖУ-ЖУ и гневно отвернула к иллюминатору курносое личико в веснушках.